«Белый генерал» - Михаил Дмитриевич Скобелев. Михаил скобелев краткая биография и интересные факты Русские полководцы михаил дмитриевич скобелев

Играйте марш Скобелева! К 170-летию со дня рождения «Белого Генерала».

Не забывайте, братцы, что нам вверена честь Отечества! Дело наше свято!
М.Д.Скобелев

И сорока лет не прожил Михаил Дмитриевич Скобелев, но после героев 1812 года не было в Российской империи генерала, столь же любимого в народе.

Он был потомственным военным. Его отца, Дмитрия Ивановича, хорошо знали и в армии, и при дворе. Умер старший Скобелев в высоком звании генерал-лейтенанта.

Солдат на поле брани и мудрец в учёной беседе – Михаил Дмитриевич был всестороннее образованным человеком, не чуждым литературного таланта. Любил Лермонтова, внимательно изучал славянофилов – Хомякова, Киреевского, Аксаковых, со многими из них дружил, переписывался. Был способен на рифмованный экспромт подобно Суворову, перед памятью которого преклонялся.

В чём секрет необыкновенной популярности Скобелева?

Казалось, что после Наполеоновских войн прошли времена героев-исполинов. Ореол романтики у полководцев перехватили революционеры… А Скобелеву в народной памяти удалось встать в один ряд с Румянцевым, Суворовым, Багратионом…

Он был гением наступательной войны. Его сподвижник и бессменный начальник штаба Куропаткин вспоминал: «В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, веселым, симпатичным… Солдаты и офицеры с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему «рады стараться» на его пожелания, чтобы они были молодцами в предстоящем деле».

В те годы перед Россией, по большому счёту, закрылись двери в Европу. Парижский трактат 1856 года, зафиксировавший результаты Крымской войны, лишил Российскую империю негласного статуса европейской сверхдержавы, который был неоспорим в годы всевластия Священного Союза.

Имперские амбиции отныне пришлось удовлетворять в Средней Азии и на Дальнем Востоке. Именно там продолжилось соперничество России с Британской империей. Там, куда сумел дошагать русский солдат, прекращалась работорговля, закрывались невольничьи рынки.

Скобелев считал себя «туркестанским воспитанником». В его судьбе походы в Среднюю Азию сыграли ключевую роль: именно там он изучил характер русского солдата, а солдаты полюбили своего генерала, наделённого способностью поднимать шеренги на смерть – не только против вражеской артиллерии, не только на пики и сабли, но и вопреки самой природе.

Хивинский поход был, по признанию самого Скобелева, «непрерывной борьбой с природой». Ханство удалось присоединить к России «малой кровью», хотя и ценой жестоких испытаний. Стал легендой разведывательный рейд Скобелева, когда он вместе с пятью смельчаками за неделю прошёл больше 600 вёрст в пустыне, постоянно рискуя нарваться на вооруженных кочевников, которые куда лучше знали местность.

За ту разведку Скобелев получил своего первого Георгия – 4-й степени. Там сложился командирский стиль Скобелева: он демонстрировал солдатам чудеса храбрости, и они отвечали ему тем же. Презрение к смерти заразительно, как и трусость.

В 1875 – 1876 годах настал черёд Кокандского ханства. И в этом походе Скобелев показал себя звездой первой величины, его кавалерийский отряд стал грозой неприятеля: русские нападали неожиданно, ошеломляли. В одной из схваток Скобелев получил серьёзное ранение в ногу.

Он – подобно Петру Великому и Суворову – научился разговаривать с солдатами вдохновенно и убедительно.

В разные годы он обращался к солдатам:

«Мне остаётся желать лишь одного, чтобы сражался с такими же молодецкими, такими же доблестными войсками, как те, с которыми мне здесь пришлось служить и сражаться»,

«Скоро нам предстоит боевое испытание, прошу всех об этом знать и крепить дух молитвою и размышлением, чего требует от нас долг, присяга и честь имени русского»,

«Отношение наше к побеждённому народу должно быть не только законно-правильным, но и великодушным, ибо храброе русское войско искони не умело бить лежачего»,

«Я убеждён, что вверенные мне храбрые войска не помрачат своей бессмертной славы».

Именно в Туркестане он получил генеральское звание и там же его стали звать Белым генералом. В бою его видели на неизменном белом коне, в не менее белом мундире. Считалось, что он заговорён от пуль до тех пор, пока одет в белое. Солдатам это суеверие помогало доверять своему командиру. На мундире уже красовался Георгий 2-й степени и той же степени орден св. Владимира.

Некоторое время Скобелев был губернатором в Фергане, но административное поприще принесло первые тяжёлые разочарования: в Петербург посыпались доносы на молодого генерала и от власти его отстранили. Оно и ясно: боевой кавалерист, пропитанный романтическими идеалами, ненавидел мздоимство, а на Востоке взяточничество процветало, в том числе и в среде русских администраторов.

Начиналась война на Балканах – последняя большая война с османами за свободу православных народов. Возможно, самая благородная война из всех, которые вела Россия. Скобелев, как никто другой, был душой предан делу освобождения братских народов.

В крае сербском вознеслись мечети;
Янычар, в толпе, средь бела дня,
По базарам жен давил копытом
Своего арабского коня.

– писал А.Н.Майков.

Для Скобелева славянская свобода – это заря будущей славы России, независимой, сильной, способной бросить вызов основным европейским державам того времени - Британской империи и Германии.

Но на Балканы Скобелев прибыл в полуопальном положении, хотя и в ореоле туркестанской славы. Статус его на первых порах был сомнителен: он состоял при Главной квартире, а потом руководил штабом дивизии, которой командовал его отец.

Ему удалось отличиться в бою при переправе через Дунай у Зимницы. С тех пор и начались скобелевские чудеса – чудеса отваги и героизма, военной выдумки и полководческой твёрдости. В 1877-м году белый генерал совершал невозможное… 7 июля отряд Скобелева с боем занимает Шипкинский перевал. Ак-паша, как называли его на Востоке, снова рисковал, снова оставался неуязвимым…

Ярко проявил себя Скобелев при третьем штурме неприступной Плевны. Его отряд принял на себя удар третьей части турецких войск, хотя составлял всего лишь пятую часть русской армии, штурмовавшей Плевну. «У нас только Скобелев умеет вести войска на штурм!», - говорили в армии. Скобелевцы захватили важнейшие укрепления, путь в Плевну был открыт, но командование не поторопилось с подкреплением – и пришлось приступить к длительной осаде.

После взятия Плевны и перехода через Балканский хребет русская армия опрокидывает турецкие войска на линии Шипка – Шейново и решающую роль в этом сражении снова сыграли войска Скобелева. После этого во главе авангарда Скобелев овладевает Адрианополем и Сан-Стефано. Вот он, Константинополь, Царьград – рукой подать! Скобелев мечтал освободить православную столицу. Но, как известно, турки запросили мира…

Берлинским миром генерал был не доволен, хотя в те дни его осыпали наградами. Он мечтал о великом будущем славянских народов.

Скобелеву предстояло проявить себя ещё в одном походе – в Ахал-Текинской экспедиции. Михаил Дмитриевич, продемонстрировав опыт и предусмотрительность, составил план продвижения к крепости Геок-Тепе, которую текинцы намеревались защищать. Войска у них было – около 25 тысяч, Скобелев не располагал и 7 тысячами, но превосходство русской армии по вооружению и выучке не вызывало сомнений. 12 января 1881 года Скобелев повёл свои войска на штурм.

Когда русские ворвались в крепость – большая часть текинских войск бросилась в бегство. Скобелев организовал преследование. После взятия Геок-Тепе в Закаспийских владениях империи надолго установилась тишина. Потери русской армии во всей экспедиции – около 1500 человек погибшими и умершими…

Скобелев жил в сравнительно счастливое для России время: империя казалась могущественной. Но мировоззрение генерала сформировалось и во дни трагической Севастопольской эпопеи. Крымская война сбила благодушие с патриотов – и Скобелев понимал, что Родина входит в полосу кризиса. Как спастись, как уберечься от поражений и распада?

Генерал писал: «Мой символ краток: любовь к Отечеству; наука и славянство. На этих китах мы построим такую политическую силу, что нам не будут страшны ни враги, ни друзья! И нечего думать о брюхе, ради этих великих целей принесем все жертвы».

Он мечтал о возрождении «пришибленного русского самосознания», весьма глубоко (совсем не по-солдафонски!) анализировал набиравшее силу явление революционного нигилизма. В последние годы не раз Скобелев впадал в апатию, подчас он переставал верить в собственные силы, разочаровывался в людях. В такие минуты он повторял: «Я дошел до убеждения, что всё на свете ложь, ложь и ложь. Всё это – слава, и весь этот блеск – ложь. Разве в этом истинное счастье?Сколько убитых, раненых, страдальцев, разоренных». А потом возвращался к борьбе.

Он был рьяным противником Германии и немецкого влияния в России, предвидел большую войну с немцами. Скобелев предлагал опереться на союз с Францией: с ней русским вроде бы нечего делить.

Планы Скобелева не были маниловскими: император Александр III, с которым у Скобелева не сложилось добрых отношений, через некоторое время изберёт именно такую тактику. Но… генерал совершил роковую ошибку: он ринулся в политику. А ведь Суворов предупреждал: не следует полководцу ввергаться в вихрь политический. Там – гибель.

И вот уже Белый Генерал заговорил с товарищами о кризисе династии Романовых, о том, что не худо бы её сменить о том, как должен генералитет вести себя во время революции… Вряд ли он был лидером заговора, но иногда «уж лучше грешным быть, чем грешным слыть». Много хуже, что при дворе его считали заговорщиком.

Его – Скобелева, чьё слово в армии ценилось на вес золота и свинца. Такого врага не приведи Господь! И вот уже «весь Петербург твердит о нём как об искателе с династическими притязаниями».

Считалось, что генерал возглавит переворот во время коронации Александра, в Москве. И вместо Александра III венчать на царство будут Скобелева. Он мечтал о вольном союзе славянских народов с решающим словом русского царя, общей армией и общей валютой, но при автономии правительств. Славянского Гарибальди вдохновляли откровения Хомякова и Аксакова…

Разумеется, в окружении нового императора Скобелева, как минимум, опасались. А генерал всё размышлял, как сохранить и усилить великую державу в условиях всевластия ростовщиков?

Он вёл жизнь, далёкую от аскетической. Тёплым вечером 25 июня 1882 года в гостинице «Англия», что на углу Петровки и Столешникова переулка, Скобелев поужинал в шумной компании случайных знакомых, после чего направился в номер вместе с некоей кокетливой женщиной – как поговаривали позже, с немкой… В её номере генерала и нашли мёртвым.

Сколько раз он ходил под пулями на поле боя – а умер в чужой постели. В протоколе после вскрытия было сказано: «Скончался от паралича сердца и легких, воспалением которых он страдал еще так недавно».

Но Москва, оплакивавшая героя, не поверила газетам. Мало кто сомневался, что Скобелева убили. Так же считали и в Болгарии, которая погрузилась в траур. Каких только версий не было – обвиняли немку, и полицейского, и купцов, кутивших в ресторане… Поговаривали, что негласный суд приговорил заговорщика Скобелева к смертной казни. Развесёлые купцы были агентами тайной полиции, они-то и привели приговор в исполнение, отравили героя… Конечно, ходили слухи и о самоубийстве. Печально, когда смерть героя омрачают такие версии.

Прощание со Скобелевым прошло в Храме Трёх Святителей, что у Красных ворот (эта скромная церковь не сохранилась). А похоронили его в родном сельце – Спасском-Заборове, что на Рязанской земле. Речь при погребении произнёс епископ Дмитровский Амвросий. Столицы уже спорили о том, где ставить памятник Скобелеву…

Он взметнётся в Москве, возле генерал-губернаторского дома, неподалёку от места смерти генерала, примерно там, где ныне – памятник Юрию Долгорукому. Замечательный памятник уничтожат на маёвке 1918 года.

В советские времена Скобелева не вычёркивали из истории: его считали передовым генералом, продолжателем лучших суворовских традиций. И всё-таки Скобелев оставался на обочине парада героев истории.

Правда, в 1954 году вышел на экраны фильм «Герои Шипки», в котором роль Скобелева сыграл Евгений Самойлов, энергично и обаятельно. А в 1970-е Скобелев стал героем романа-эпопеи Бориса Васильева «Были и небыли», заново открывшего для многих из нас ту русско-турецкую войну…

Скобелев завершил плеяду русских героев-полководцев, каждый из которых был олицетворением воинской доблести народа. В позднейшее время храбрые люди и талантливые стратеги на Руси не перевелись, но наступила эпоха миллионных армий, эпоха оружия массового поражения. Воля одного человека не могла решать судьбы кампаний. Потому и помнит Россия Скобелева – последнего из могикан.

Полководцы Великой Отечественной гордились, когда их подвиги сравнивали с деяниями Скобелева. Будем помнить о полководце не только в день его рождения! Русские, болгары, украинцы, сербы – все, за чью свободу он сражался. И пускай звучит для нас Скобелевский марш – прорывный, бодрый, как положено.

Аудиозапись марша Скобелева.

Будьте в курсе предстоящих событий и новостей!

Присоединяйтесь к группе - Добринский храм

Легендарный полководец Михаил Скобелев, с именем которого связаны многие блестящие победы русского оружия, родился 17 (29) сентября 1843 года в Петропавловской крепости, комендантом которой был его дед. Скобелев...

Легендарный полководец Михаил Скобелев, с именем которого связаны многие блестящие победы русского оружия, родился 17 (29) сентября 1843 года в Петропавловской крепости, комендантом которой был его дед. Скобелев был военным в третьем поколении, его дед и отец дослужились до генеральского чина.

В юности Михаил намеревался посвятить себя гражданской службе и поступил на математический факультет Петербургского университета, однако, учебу пришлось прервать. Университет закрыли из-за студенческих волнений, и Скобелев, вняв совету отца, подал прошение императору о зачислении юнкером в элитный лейб-гвардии Кавалергардский полк.

Воинская служба началась с присяги и целования креста, как сообщает характеристика данная руководством, юнкер Скобелев «служит ретиво, не щадя себя». Через год он был произведен в портупей-юнкера, через полгода – в младший офицерский чин корнета, в 1864 году Скобелев участвует в подавлении восстания польских мятежников. Он был включен в свиту генерал-адъютанта Эдуарда Баранова, но тяготясь свитскими обязанностями, упросил генерала направить его в сектор боевых действий. Боевое крещение Скобелев принял в сражении с повстанческим отрядом Шемиота, за храбрость был награжден Орденом святой Анны IV степени.

Участие в польской экспедиции подтвердило правильность выбранного пути, впоследствии Скобелев неоднократно повторял: «Я там, где гремят пушки».

В 1866 году он поступает в Николаевскую академию Генштаба, поражение в Восточной войне заставило правительство пересмотреть подход к военному образованию, теперь офицеры обучались по новой программе, из Академии будущие военачальники выходили с основательным багажом знаний.

Как одного из лучших выпускников Михаила Дмитриевича направляют в Генштаб. После небольшого периода «бумажной» работы в Генштабе, Скобелев проявил себя в Средней Азии, в 1873 году он стал участником Хивинского похода, общее руководство которого осуществлял генерал Константин Кауфман. Скобелев командовал авангардом Мангышлакского отряда (2 140 человек), в тяжелейших условиях, практически в ежедневных стычках с хивинцами, его отряд в мае 1873 года подошел к столице ханства.

29 мая Хива пала, первым указом, который был вынужден издать хан, стал запрет работорговли, ведь одной из целей экспедиции было пресечение работорговли. Россия, как отмечал скупой на позитивные оценки «царского режима» Энгельс, играла «прогрессивную роль по отношению к Востоку… господство России играет цивилизаторскую роль для Черного и Каспийского морей и Центральной Азии…».

Из-за мощного противодействия англичан первоначальный план по установлению добрососедских отношений со среднеазиатскими государствами мирным путем российскому правительству реализовать не удалось, поэтому были использованы военные меры. Скобелев и впоследствии неоднократно будет выполнять эту ответственную роль по принуждению к миру.

Уже в 1875 году, после кратковременной командировки в Испанию, Скобелев возглавил поход для подавления мятежа, вспыхнувшего в Коканде. Русский отряд всего из 800 человек при 20 орудиях у селения Махрам вступил в сражение с 50-тысячной армией узурпатора Худояра. Несмотря на огромный численный перевес, русские рассыпали противника и обратили его в бегство. Формула Скобелева «Мало быть храбрым, нужно быть умным и находчивым» работала безотказно.

Н.Д. Дмитриев-Оренбургский «Генерал М. Д. Скобелев на коне», 1883

В октябре 1875 года Михаил Дмитриевич был произведен в генерал-майоры, а в феврале следующего года назначен генерал-губернатором образованной Ферганской области. С присущим ему рвением Скобелев принялся за обустройства края и на этом посту проявил себя как искусный дипломат. С местной знатью и воинственными племенами он обращался «твердо, но с сердцем».

Он понимал, что одной военной силы для утверждения авторитета России недостаточно, поэтому активно занимался решением социальных вопросов. По инициативе Скобелева был основан город, впоследствии получивший имя Фергана и ставший областным центром Узбекистана, в его проектировании генерал-губернатор принимал личное участие.

Узнав о начале войны с Османской империей, Скобелев, задействовав свои связи в Петербурге, и переменил относительно спокойный кабинет генерал-губернатора на более привычное для него поле битвы. Участие в русско-турецкой войне 1877-1878 годов стало пиком военной карьеры Михаила Дмитриевича и в то же время явилось реализацией его жизненного кредо: «Мой символ краток: любовь к Отечеству, наука и славянство».

Таланту Скобелева русская армия обязана взятием стратегически важного города Ловеч, и именно он стал истинным героем третьего штурма Плевны.

Благодаря стараниям Скобелева было выиграно сражение при Шейнове, когда сокрушительный удар русских парализовал действия 30-тысячной армии Вессель-паши. Генерал Скобелев лично принял капитуляцию Вессель-паши и его армии.

В бою генерал был всегда впереди войска в белом кителе и на белом коне. «Он верил, что будет более невредим на белой, чем на лошади другой масти…», — объяснял этот выбор хорошо знакомый со Скобелевым художник Василий Верещагин.

Отряд Скобелева захватил Адрианополь и городок Сан-Стефано, находившийся на расстоянии 20 километров от турецкой столицы. До Константинополя было рукой подать.

Безусловно, Скобелев, разделявший взгляды славянофилов на историческую миссию России по освобождению Царьграда от мусульман, что в то же время являлось заветной мечтой славян и греков, жаждал приступить к штурму этого города.

Гениальный стратег видел, что исторический момент близок, «…присутствие в Адрианополе действующей армии и возможность… и теперь еще занять с бою столицу Турции» имеется, — отмечал он в одном из писем. Но дипломатия рассудила иначе, война закончилась подписанием договора в Сан-Стефано.

Имя «Белого генерала», так его называли и русские и турки, прогремело на всю Европу. После подписания мира Скобелев проявил личную инициативу по вопросу организации в Болгарии дееспособных военизированных подразделений, получивших название гимнастических обществ. Болгары за труды по освобождению Болгарии от турецких оккупантов и помощь в послевоенном обустройстве страны причислили генерала Скобелева к своим национальным героям.

Вячеслав Кондратьев «Распахать Геок-Тепе!»

После войны с османами, генерал возглавит Ахал-текинскую экспедицию, которая стала делом особой государственной важности. Скобелев оказался единственным, в ком сочетались таланты военачальника и мудрость дипломата. Сам император имел конфиденциальную беседу с генералом касательно этой экспедицией. Она прошла успешно, был ликвидирован последний очаг неспокойствия, и в Закаспийских владениях России установился мир.

Генерал во время боевых действий всегда был на передовой. Еще во время войны с турками солдаты сложили о своем командире песню, в которой есть такие строки:

Не страшился пулей вражьих,
Не боялся и штыка,
И не раз подле героя
Смерть была уже близка.

Он над пулями смеялся,
Видно, Бог его хранил.

Он был много раз ранен, но штык и пули не причинили вреда его жизни, Скобелев умер не на войне, при других весьма загадочных обстоятельствах. Причины смерти, наступившей 25 июня (7 июля) 1882 года, так и остались нераскрытыми, до сих пор выдвигаются различные версии о происшедшем. В последний путь Михаила Дмитриевича пришло проводить несметное количество людей.

Свою короткую, но яркую жизнь русский генерал целиком посвятил Отечеству.

«Мой символ краток: любовь к Отечеству, свобода, наука и славянство!»

М. Скобелев

Самый известный русский военачальник второй половины XIX века Михаил Дмитриевич Скобелев (1843–1882), покоритель Хивы и освободитель Болгарии, Михаил Скобелев вошел в историю под именем «белого генерала». Выдающийся стратег, человек огромного личного мужества, погибший во цвете лет при весьма загадочных обстоятельствах.

По отношению к солдатам и наступательной стратегии, его называли «вторым Суворовым», болгары в дань благодарности называли его «генералом освободителем» и даже предлагали возглавить болгарский народ, а османы говорили с почтением – «Ак-паша» («белый генерал»). Так, его называли за мундир и белую лошадь, а также отношение к людям. Скобелев говорил: «Убедите солдат на деле, что вы о них вне боя отечески заботливы, что в бою - сила, и для вас ничего не будет невозможного». Солдаты его любили и говорили «Он не посылал на смерть, а вёл за собой». В Европе генерала сравнивали с Наполеоном Бонапартом. Его звезда только восходила, несмотря на то, что за 19 лет своей военной карьеры Михаил Дмитриевич успел побывать в огне 70-ти сражений. Путь от поручика до генерала М.Д. Скобелев прошел за удивительно короткий срок – 11 лет (1864 - 1875 гг.). Вызывает уважение и география службы Скобелева – от Средней Азии до Балкан, знание религиозных и бытовых традиций местных народов. Легендарный генерал знал Коран и цитировал его по-арабски, вызывая удивление турок

Михаил Скобелев прославился не только как военный деятель, но и как выразитель чаяний славянского мира, лидером которого он справедливо считал могучую Российскую империю. Михаила Дмитриевича по праву можно считать одним из идеологов славянства (панславизма), понимаемого как единение родственных по крови и вере народов и стран во главе с Россией. Скобелев был борцом за единство славянского мира. Основой такого объединения были общеславянские корни, традиции, русский язык и русская культура, обладавшие могучими свойствами к единению множества народов вокруг русского народа, ядра Русской цивилизации. Особой объединяющей притягательностью обладала и военная мощь, воинская слава России, которая добывалась, обычно, в борьбе за историческую справедливость. Сила России, направленная на борьбу за справедливость, притягивала другие народы. Так было во время борьбы России за освобождение балканских народов. И с еще большим масштабом это свойство русского народа проявится в будущем, в годы Великой Отечественной Войны, когда героическая борьба СССР привлечёт внимание и сочувствие всех прогрессивных людей человечества. Вполне закономерно, что и Михаилу Дмитриевичу русский народ представлялся ядром обширной и разнообразной евроазиатской этнической системы, дающей безопасность множеству самых различных народов и народностей, способной справедливо решать задачи внутреннего развития, и побеждать любого противника.

Когда русская армия, в авангарде которой шли войска Михаила Скобелева, наступала на Константинополь, «второй Суворов» мечтал войти в древний город, бывший «Царьград», столицу Второго Рима – Византии. Он связывал со вступлением русских войск в Константинополь надежды на возрождение славянского мира и его объединение. Однако, западные державы, и в первую очередь Великобритания, не допустили такого развития события. Связано это было и политической слабостью фигуры императора Александра II, которому не хватило воли, чтобы отстоять плоды победы 1877-1878 гг., выдержать давления Запада и завершить войну блестящей победой России (захватом проливов и Константинополя). Единение славянского мира было страшной угрозой для англосаксонского проекта глобализации. Англия стремилась сохранить обломки Османской империи, в качестве враждебной России державы, буфера, сдерживающего движение русских на Юг. Возможно, именно эти геополитические воззрения генерала, с учётом его огромной популярности, и стали поводом для его внезапной смерти. К сожалению, в годы советской власти, имя «белого генерала» практически вычеркнули из литературы и народной памяти.

Скобелев юнкером.

Семья, ранняя биография и военное образование. Первый боевой опыт

Русский военачальник был третьим в роду прославленных генералов (его дед и отец имели немало боевых заслуг). Михаил Дмитриевич родился в Петербурге 17 (29) сентября 1843 г. Его отцом был генерал-лейтенант Дмитрий Иванович Скобелев (1821-1879), а матерью - Ольга Николаевна (1823 - 1880), урожденная Полтавцева. Д. М. Скобелев был участником Венгерской кампании, за боевые заслуги и храбрость был отмечен орденом св. Владимира 4-й степени с бантом, а также австрийским орденом Железной короны 3-й степени. В годы Восточной (Крымской) войны воевал на Кавказском фронте, был награждён золотой шпагой с надписью «за храбрость», за отличие в Баше-Кадыкларском сражении произведён в полковники и награждён орденом св. Анны 2-й степени. Последовательно командовал Елисаветградским драгунским полком, лейб-гвардии конно-гренадерским полком, был командиром собственного Его Величества конвоя, инспектором кавалерии. Принял участие в войне с Турцией 1877-1878 гг., командуя Кавказской казачьей дивизией совместно с 4-й стрелковой бригадой. Затем был в распоряжении главнокомандующего и принял участие в ряде дел. За кампанию 1877-1878 гг. Дмитрий Иванович Скобелев получил орден святого Георгия 3-й степени.

С матерью Михаил был в очень теплых отношениях, на всю жизнь сохранил с ней душевную близость и унаследовал от неё «тонкость натуры». Ольга Николаевна занималась благотворительной деятельностью и поддерживала политику сына в славянском вопросе. После смерти мужа в 1879 году, она полностью посвятила себя благотворительности, поехала на Балканы и возглавила болгарский отдел Общества Красного Креста. Она основала в Филиппополе (современный Пловдив) приют для сирот, организовала ещё в нескольких городах приюты и школы, занималась организацией снабжения госпиталей Болгарии и восточной Румелии. 6 июня 1880 года Ольгу Николаевну убили разбойники в окрестностях Филиппополя. Её гибель стала большой трагедией для Скобелева.

Дедушка Михаила, Иван Никитич (1778-1849), был сыном сержанта-однодворца, и начал службу с 14 лет, поступив солдатом в Оренбургский 1-й полевой батальон (впоследствии 66-й пехотный Бутырский полк). Своими способностями и энергичным характером он скоро обратил на себя внимание начальства и на 4-м году службы получил чин сержанта, а затем и офицера. В составе 26-го егерского полка отличился в антифранцузской кампании 1807 года. За Шведскую кампанию был награждён золотой шпагой с надписью «за храбрость» и орденом св. Владимира 4-й степени. Получил тяжелые ранения, но продолжил службу и отличился в войне против османов. В чине капитана некоторое время был в отставке. В 1812 году становится адъютантом М. Кутузова. Участвовал в Заграничном походе русской армии, отличился в ряде дел. Последней его кампанией стала Польская, в сражении под Минском он потерял руку. Иван Никитич не только прошел путь от солдата до генерала от инфантерии, но и стал известным писателем, выступавшим под псевдонимом «русский инвалид». Скобелев писал на военные темы, и его сочинения пользовались большой популярностью у военных. Генерал писал живым простонародным языком, используя солдатский юмор, народные пословицы. Иван Никитич в одном из своих рассказов написал - «помню хорошее, помню дурное, но, признаюсь, не помню ничего лучше русского солдата». Совершенное знание русского солдата привело к большой известности его сочинений. Кроме того, его сочинения были наполнены верой и глубоким патриотизмом.

В первые годы жизни Михаила Дмитриевича, дед-солдат являлся главной фигурой в домашнем воспитании внука. Мальчик с большим интересом слушал рассказы Ивана Никитича о военных походах и подвигах, русском солдате. К сожалению, вскоре И. Н. Скобелев умер, и мальчик с 6 лет остался без любимого деда-воспитателя. Ребенка стал воспитывать гувернер немец, но с ним отношения не сложились. Позже Михаила отправили в Париж в пансионат к французу Дезидерию Жирардэ. Во Франции будущий генерал овладел большим объёмом знаний и несколькими языками. А Жирардэ со временем станет близким другом Михаила и последует за ним в Россию. В Российской империи в 1858-1860 гг. молодой человек готовился к поступлению в Санкт-Петербургский университет. Подготовка была успешной, и в 1861 году он поступил на математический факультет Петербургского университета. Однако дальнейшей учебе помешали студенческие волнения, из-за которых университет временно закрыли. В результате семейные традиции взяли вверх и «слишком изящный для настоящего военного», Скобелев в ноябре 1861 года поступает вольноопреляющимся в Кавалергардский полк. Это событие стало переломным моментом в его судьбе.

18-летний Михаил в строю воинов-кавалергардов принёс присягу на верность государю и Отечеству и с рвением приступил к изучению военного дела. 8 сентября 1862 г., после сдачи экзамена, он был произведен в портупей-юнкера, а 31 марта 1863 г. - в корнеты. В 1864 году его по собственному прошению перевели в лейб-гвардии Гродненский гусарский полк, который был дислоцирован в Варшаве и вел боевые действия против польских мятежников. Михаил Дмитриевич, в боях с поляками, получает первый боевой опыт. В составе лейб-гвардии Преображенского полка он преследовал польский отряд под руководством Шпака. В составе летучего отряда под начальством подполковника К.И. Занкисова молодой офицер принял участие в уничтожении польского бандформирования под командованием Шемиота в Радковицком лесу. За этот бой Скобелев был отмечен орденом св. Анны 4-й степени «за храбрость». В воспоминаниях офицеров Гродненского полка молодой Михаил Скобелев остался «истым джентльменом и лихим кавалерийским офицером».

Скобелев поручиком.

В 1864 году во время отпуска Скобелев совершил поездку в Европу, чтобы изучить театр военных действий датчан против немцев (в 1864 году произошел конфликт между Данией, Пруссией и Австрией из-за герцогств Шлезвиг и Гольштейн). В этом же году Скобелев был произведен в поручики. В 1866 г. поручик поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, в которой тогда преподавали такие видные военные деятели, как Г.А. Леер, М.И. Драгомиров, А.К. Пузыревский. Скобелев учился неровно, показывая блестящие знания только по тем предметам, которые его интересовали. Так, он был первым во всем выпуске по военной истории, показывал отличные результаты по иностранным и русскому языку, по политической истории, но не блистал в военной статистике и съёмке и особенно по геодезии. Поэтому, академию Скобелев окончил не в первых рядах, но всё равно был зачислен в Генеральный штаб.

По словам биографа полководца, писателя В.И. Немировича-Данченко, Скобелев, на практических испытаниях в Северо-Западном крае, должен был найти наиболее удобный пункт для переправы через реку Неман. Для этого нужно было изучить всё течение реки. Но Скобелев этого не сделал, прожив всё время в одном и том же месте. Когда прибыла проверочная комиссия с генерал-лейтенантом Г.А. Леером, Скобелев вскочил на коня и форсировал реку, благополучно переплыв Неман в оба конца. Леер был в таком восторге, что настоял на зачислении подающего большие надежды, решительного и энергичного офицера в Генштаб. Незадолго до выпуска из Академии Генштаба Скобелев был произведен в очередной чин – штабс-капитана.

Первые дела в Азии

В 1868 году, по ходатайству командующего войсками Туркестанского военного округа генерал-адъютанта фон Кауфмана 1-го, Скобелева направили в Туркестанский округ. В Ташкент Михаил Дмитриевич прибыл в начале 1869 года и первоначально служил в штабе округа. Офицер изучал местную тактику боя. Командуя Сибирской казачьей сотней, участвовал в мелких делах на бухарской границе, проявив личную храбрость. Провел картографическую съемку недавно присоединенного к империи Заревшанского округа. Однако, несмотря на проявленные умения и храбрость, служба в туркестанском округе у Скобелева не сложилась. Михаил Дмитриевич из-за «недостатка необходимой выдержки и такта» был человеком конфликтным, нетерпимым к чужим слабостям.

Скобелев повздорил с некоторыми казаками, а с двумя представителями ташкентской «золотой молодёжи» дело дошло до дуэли. Этим он вызвал неудовольствие генерала Кауфмана. Михаила Дмитриевича откомандировали обратно, ему дали назначение в резервный эскадрон лейб-гвардии Гродненского гусарского полка.

В конце 1870 года Скобелева отправили в распоряжение командующего Кавказской армией. Весной 1871 года Михаил был отправлен в Красноводский отряд полковника Н.Г. Столетова, на восточное побережье Каспия. Там офицер командовал кавалерией и изучал возможность похода русской армии к Хиве через северную часть пустыни Каракумы. Михаил Дмитриевич произвел разведку пути к колодцу Сарыкамыш, проделав сложный путь общим расстоянием в 536 верст: от Муллакари до Узункую - 410 вёрст в 9 дней, и обратно, до Кум-Себшен, 126 вёрст за 16,5 часов. Его сопровождало всего шесть человек. Скобелев составил подробное описание пути и имеющихся там колодцев. Но и здесь офицер вызвал недовольство начальства, он самовольно просмотрел план предстоящего похода в Хиву, за что был отправлен в 11-месячнй отпуск.

В апреле 1872 года Михаила снова причислили к Главному штабу, в Военно-Учётный кабинет. Он участвовал в подготовке полевой поездки офицеров штаба и Петербургского военного округа в прибалтийские губернии. В июне 1872 года был назначен старшим адъютантом штаба 22-й пехотной дивизии, которая была дислоцирована в Новгороде. Уже 30 августа 1872 года был произведен в подполковники, став штаб-офицером при штабе Московского военного округа. Но и в Москве пробыл не долго, Скобелева направили в 74-й пехотный Ставропольский полк в качестве командира батальона.

Хивинский поход

Скобелев не задержался и в районе Майкопа, где был расположен Ставропольский полк. В это время вооруженные силы России готовили поход на Хиву, «для освобождения наших соотечественников», которые находились в рабстве. Кроме того, постоянно шли жалобы от местных жителей, перешедших в русское подданство, они подвергались нападениям феодалов, снабженных английским оружием. Ставропольский полк не был включён в число соединений, которые должны были принять участие в этой операции. Но Скобелев не собирался оставаться в стороне от места, где будет жарко. Он попросился в отпуск и прибыл в Туркестан в разгар подготовки к походу. В апреле 1873 года русские войска выступили в поход из четырёх пунктов: Ташкента (генерал Кауфман), Красноводска (полковник Маркозов), Оренбурга (генерал Верёвкин) и Мангышлака (полковник Ломакин). Общая численность войск составляла 12-13 тыс. солдат при 56 орудиях. Общее командование осуществлял генерал Константин Кауфман.

Скобелев возглавил авангард Мангышлакского отряда полковника Николая Ломакина. Вышли 16 апреля, Михаил Дмитриевич, как и другие офицеры, шел пешком. В отряде была нехватка верблюдов (всего 1500 верблюдов на 2140 человек), поэтому навьючили всех строевых лошадей. Скобелева всегда отличали суровость, и требовательность в условиях военного времени, причем в первую очередь к себе. В мирной жизни он мог сомневаться, но в военное был максимально собран, ответственен и мужественен.

В сложной ситуации, когда на половине пути до колодца Сенек кончилась вода, Скобелев показал себя умелым командиром и организатором, поддерживая в своем эшелоне полный порядок и заботясь о нуждах солдат. 5 мая, осуществляя разведку возле колодца Итыбая, Скобелев с 10 солдатами обнаружил караван, направлявшийся в Хиву. Несмотря на численный перевес противника, Скобелев атаковал противника. В этом бою он получил несколько ран от холодного оружия и вернулся в строй только 20 мая. 21 мая подполковник с небольшим отрядом провел карательную операцию против туркмен. Их наказали за враждебные действия в отношении русских войск. 22 мая Скобелев прикрывал обоз, отбив несколько атак хивинцев. 24 мая, когда русские войска стояли у Чинакчика (8 вёрст от Хивы), противник атаковал верблюжий обоз. Михаил Дмитриевич немедленно взял две сотни, незаметно вышел в тыл и ударил по хивинцам. Он опрокинул вражескую конницу, обратил в бегство пехоту и отбил 400 верблюдов.

Хивинский поход 1873 г. Через мёртвые пески к колодцам Адам-Крылган (Каразин Н. Н., 1888).

26 мая соединившиеся Оренбургский и Мангышлакский отряды вышли к Хиве, расположившись у Шахабадских ворот. 28 мая была произведена разведка боем. 29 мая к городу с юго-востока подошёл Туркестанский отряд под началом Кауфмана. Хивинцы капитулировали. Войска Кауфмана стали входить в город с южного направления. Но, из-за беспорядков в городе, северная часть Хивы не знала о капитуляции и отказалась сдаваться. Скобелев с двумя ротам начал штурм Шахабадских ворот и первым пробил путь внутрь крепости. Хивинцы пошли в контратаку, но Скобелев удержал за собой ворота и вал. Вскоре по приказу Кауфмана штурм был остановлен, город окончательно капитулировал. Хива покорилась.

Схема укреплений Хивы.

Во время похода Красноводский отряд полковника Маркозова, не принял участия во взятии Хивы и был вынужден вернуться в Красноводск. Скобелев вызвался выполнить разведку не пройденного Красноводским отрядом пути, чтобы выяснить причину случившегося. Задача была сопряжена с большим риском: надо было пройти участок Змукшир - Ортакаю в 340 вёрст, во враждебном окружении. Михаил Дмитриевич взял с собой только 5 человек, включая 3 туркмен. 4 августа он выступил из Змукшира. В колодце Даудурь воды не было. За 15-25 верст до Ортакую, отряд Скобелева утром 7 августа, возле колодца Нефесь-кули, напоролся на отряд враждебных туркмен. Подполковник и его спутники с трудом спаслись. Было очевидно, что пробраться дальше нельзя. 11 августа, пройдя 640 верст, Скобелев вернулся обратно. Соответствующий доклад был представлен Кауфману. Эта разведка помогла снять обвинение с полковника Василия Маркозова, которого считали виновным в неудаче Красноводского отряда. За эту разведку Михаила Скобелева отметили орденом святого Георгия 4-й степени.

Зимой 1873-1874 годов офицер был в отпуске, в Южной Франции. Во время него он совершил поездку в Испанию, где шла Третья карлистская война (восстание подняла партия поддерживавшая права дона Карлоса и его наследников), и был очевидцем нескольких битв. В феврале 1874 года Скобелев был произведён в полковники, а в апреле зачислен флигель-адъютантом в свиту Его Императорского Величества.

Генерал-майор и военный губернатор

В конце мая 1875 г. Михаил Дмитриевич вновь добивается назначения в Туркестан. Скобелев был назначен командиром небольшой военной команды (22 казака), которое конвоировало русское посольство, направленное в Кашгар. Одновременно он выполнял функцию разведчика – должен был оценить военное значение Кашгара. Посольство проходило через Коканд, где правил находящийся под русским влиянием Худояр-хан. В это время вспыхнуло восстание против хана, который бежал в Ходжент. Русское посольство его прикрыло. Благодаря умению Скобелева, его осторожности и твердости, боя, который грозил истреблением немногочисленного русского отряда, удалось избежать.

В это время в Коканде провозгласили газават против неверных и кокандские отряды вторглись в русские пределы. Ходжент был осажден. Начались волнения среди местных жителей. Скобелев с двумя сотнями казаков был направлен для борьбы с бандформированиями. Вскоре Ходжент был освобожден войсками Кауфмана, Скобелев возглавил кавалерию. 22 августа 1875 года русские войска взяли Махрам – центр сил восставших (насчитывали до 50 тыс. человек). Кокандцы потерпели полное поражение, потеряв до 2 тыс. человек убитыми (русские войска потеряли 5 убитыми и 8 ранеными). Скобелев в этом сражении при поддержке ракетной батареи стремительно атаковал врага, обратил в бегство многочисленные неприятельские скопища пеших и конных и гнал их 10 верст. В этом деле полковник показал себя превосходным кавалерийским начальником.

Предводитель восставших Абдуррахман сбежал, для его преследования отправили шесть сотен, две роты пехоты и ракетную батарею под началом Скобелева. Русские солдаты уничтожили вражеский отряд, но Абдуррахман смог уйти. Россия присоединила к себе земли к северу от Сыр-Дарьи (Наманганский отдел). Однако восстание продолжалось. Абдуррахман низложил хана Насреддина (сын Худояра) и возвел на престол Пулат-хана (Болот-хан). Центром восстания стал Андижан. 1 октября отряд генерал-майора Виталия Троцкого взял вражескую крепость. Скобелев отличился и в этом бою. На обратном пути русский отряд встретил противника, 5 октября Скобелев ночной атакой уничтожил лагерь восставших кипчаков.

18 октября за отличия в этой кампании Михаила Скобелева произвели в генерал-майоры и назначили начальником Наманганского отдела. Под его началом было три батальона, пять сотен и 12 орудий. Скобелев получил задачу «действовать стратегически оборонительно», т. е. не покидая границы Российской империи. Однако ситуация была такой сложной, что Скобелеву пришлось перейти в наступление. «Позиционная война» вела к успеху противника. Бандитские элементы и шайки постоянно пересекали русскую границу, практически непрерывно шла малая война. Генерал-майор Михаил Скобелев постоянно пресекал попытки врага пересечь границу, 23 октября разгромил вражеский отряд у Тюря-кургана, а затем помог гарнизону Намангана, где вспыхнуло восстание. 12 ноября разметал у Балыкчей большой вражеский отряд (до 20 тыс. человек). Необходимо было ответить. Кауфман дал приказ провести ограниченную наступательную операцию.

25 декабря Скобелев выступил из Намангана с 2,8 тыс. бойцов при 12 орудиях и ракетной батарее. Двигаясь к Ике-су-арасы, русские войска уничтожали «немирные» кишлаки. Противник достойного сопротивления оказать не смог. Только в Андижане Абдуррахман решил дать бой и собрал до 37 тыс. воинов. 8 января 1876 года русские войска взяли крепость штурмом. Абдуррахман сбежал к Ассаке, где 18 января потерпел новое поражение. Вождь повстанцев снова убежал, некоторое время скитался, затем сдался на милость победителей. Оставшиеся в живых «непримиримые» повстанцы бежали в Афганистан.

Коканд. Вход во дворец Худояр хана, построен в 1871 г.

В феврале Кокандское ханство было преобразовано в Ферганскую область и вошло в состав Российской империи. 2 марта Михаил Скобелев был назначен военным губернатором и командующим войсками Ферганской области. За умиротворение Коканда Скобелев был награжден орденом св. Владимира 3-й степени с мечами и орденом св. Георгия 3-й степени, а также отмечен золотой шпагой с бриллиантами с надписью «за храбрость».

Будучи главой области, Скобелев успел замирить кипчаков, которые дали слово жить мирно. А также совершил поход против киргизов, населявших хребты Алая и долину реки Кизыл-су. Экспедиция к границам Кашгарии, к Тянь-Шаню, завершилась присоединением Алайской земли к Ферганской области, занятием кашгарской границы и постройкой Гульчинско-Алайской дороги. На должности губернатора Скобелев находился не более года, его отозвали в Петербург. Генерал боролся против казнокрадства, нажив себе много врагов. На него в столицу постоянно сыпались жалобы. Обвинения не подтвердились, но Скобелева все же отозв али. Теперь ему предстояло доказать, что успехи в Средней Азии были не случайны.

Михаил Дмитриевич Скобелев — краткая биография

Михаил Дмитриевич Скобелев — большая подробная статья из XVIII тома Русского биографического словаря А.А. Половцова

Будущий герой России и любимец армии Михаил Скобелев родился 17 сентября 1843 г. в военной семье: он был первенцем у поручика Кавалергардского полка, впоследствии участника Крымской войны, кавалера почетной золотой шпаги. Дедушка Михаила, Иван Никитич, в Отечественную войну 1812 г. состоял адъютантом у самого Кутузова, дослужился до чина генерала от инфантерии, был комендантом Петропавловской крепости и одновременно оригинальным военным писателем и драматургом. Дед был главной фигурой в домашнем воспитании внука. После его смерти мать юного Скобелева решила направить сына во Францию, где он обучался в пансионе, овладел большим объемом знаний и несколькими языками. Вернувшись на родину, Михаил в 1861 г. поступил в Петербургский университет, но вскоре семейные традиции взяли верх, и он подал прошение царю о зачислении его юнкером в Кавалергардский полк. Так началась его военная служба.

22 ноября 1861 г. 18-летний Михаил Дмитриевич Скобелев в строю кавалергардов принес присягу на верность Государю и Отечеству и с рвением начал постигать азы военного дела. В марте 1863 г. он стал офицером, в следующем году перевелся в лейб -гвардии Гродненский гусарский полк, носивший имя героя Отечественной войны 1812 г. Я. Кульнева, произведен в поручики. В воспоминаниях офицеров Гродненского полка он остался «истым джентльменом и лихим кавалерийским офицером».

В 1866 г. Михаил Скобелев, блестяще сдав вступительные экзамены, поступил в Академию Генерального штаба. Это была эпоха расцвета академии, в которой преподавали такие видные военные ученые, как Г. Леер, М. Драгомиров, А. Пузыревский. Но темпераментному офицеру учеба давалась нелегко, он то упорно занимался, восхищая преподавателей своими знаниями, то бросал ходить на лекции, предаваясь холостяцким пирушкам. Вероятно, ему не удалось бы окончить курс академии, если бы не профессор Леер, который своим верным чутьем угадал в нем исключительные военные дарования и опекал его. По ходатайству Леера штабс-ротмистр Скобелев по выпуску из академии был зачислен в штат офицеров Генерального штаба.

В последующие четыре года Михаил Дмитриевич в качестве представителя Генерального штаба побывал на границе с Бухарским ханством, выезжал на Кавказ, под руководством Н. Столетова участвовал в экспедиции на юго-восточные берега Каспийского моря. В 1872 г. Скобелев стал подполковником. В 1873 г. он участвовал в Хивинском походе русских войск под командованием генерала К. Кауфмана, имевшем целью принудить хивинского хана к мирным отношениям с Россией.

Скобелев возглавлял авангард Мангышлакского отряда, в стычках с противником получил несколько легких шашечных ранений, но оставался в строю, принял участие во взятии Хивы. Его мужество и храбрость были замечены всеми. Отважный офицер получил свою первую боевую награду — орден святого Георгия 4-й ст.

В 1874 г. Михаил Дмитриевич был произведен в полковники и флигель -адъютанты, женился на фрейлине Императрицы княжне М. Гагариной, но уютная семейная жизнь была не для него. В следующем году он вновь добивается направления его в Туркестан, где вспыхнуло Кокандское восстание (в 1876 г. его брак был расторгнут). В составе отряда Кауфмана Скобелев командовал казачьей конницей, и его решительные действия способствовали поражению противника под Махрамом. Затем ему было поручено во главе отдельного отряда действовать против участвовавших в восстании кара-киргизов; победы Скобелева под Андижаном и Асаке положили конец восстанию. Одетый в белый мундир, на белой лошади Скобелев оставался целым и невредимым после самых жарких схваток с противником (сам он, отдавая дань суеверию, внушал себе и другим, что в белой одежде никогда не будет убит). Уже в то время сложилась легенда, что он заговорен от пуль. За свои подвиги в Кокандском походе Скобелев был награжден чином генерал-майора, орденами святого Георгия 3-й ст. и святого Владимира 3-й ст., а также золотой саблей с надписью: «За храбрость». К нему пришла первая слава.

В апреле 1877 г. началась русско-турецкая война, в которой Россия пришла на помощь братским славянским народам, и Скобелев решил непременно в ней участвовать. Но в Петербурге о молодом генерале к тому времени сложилось недоброжелательное мнение: завистники обвиняли его в чрезмерном честолюбии, «невоздержанном» образе жизни и даже в присвоении казенных денег. С трудом Скобелев добился назначения в Дунайскую армию на пост начальника штаба казачьей дивизии (ею командовал его отец), но вскоре его направили состоять при штабе Главнокомандующего, Великого князя Николая Николаевича. Когда наступили дни подготовки русской армии к форсированию Дуная, Михаил Дмитриевич добился прикомандирования его помощником к начальнику 14-й дивизии М. Драгомирову. Дивизии было поручено первой форсировать Дунай, и приезд Скобелева оказался как нельзя кстати. Драгомиров и солдаты встретили его как «своего», и он активно включился в работу по подготовке переправы у Зимницы. Умело организованная, 15 июня она прошла успешно, несмотря на сильное сопротивление турок.

После форсирования армией Дуная, вперёд, к Балканам, двинулся Передовой отряд генерала И. Гурко, и по поручению главнокомандующего Скобелев помог отряду в овладении Шипкинским перевалом. К этому времени крупные турецкие силы под командованием Осман-паши перешли в контрнаступление против главных сил русской армии и организовали прочную защиту Плевны — стратегически важной крепости и города. Михаилу Дмитриевичу довелось стать одним из активных участников эпопеи борьбы за Плевну. Первые два штурма города (8 и 18 июля), окончившиеся для русских войск неудачей, вскрыли серьезные изъяны в организации их действий. Слабое утешение Скобелеву доставило то, что при штурме 18 июля сводная казачья дивизия, которой он командовал, продвинулась вперёд дальше соседей, а при общем отступлении отошла назад в полном порядке. В промежутке между вторым и третьим штурмами он предложил захватить Ловчу — важный узел дорог, ведущих к Плевне. «Белый генерал» фактически руководил действиями русского отряда, взявшего Ловчу, поскольку начальник отряда, князь Имеретинский, полностью доверил ему проведение атаки.

Перед третьим штурмом Плевны в конце августа Скобелеву были поручены в командование части 2-й пехотной дивизии и 3-й стрелковой бригады. Проявляя огромную энергию и поставив всех на ноги, он и его начальник штаба А. Куропаткин привели свои войска в максимально боеготовое состояние. В день штурма Скобелев, как всегда на белом коне и в белой одежде, возглавил действия своего отряда на левом фланге наступавших войск. Его отряд шел в бой с музыкой и барабанным боем. После жестоких схваток с противником он овладел двумя турецкими редутами и прорвался к Плевне. Но в центре и на правом фланге неприятеля сломить не удалось, и русские войска получили команду на отход. Эта неудача под Плевной принесла Скобелеву больше славы и сделала его имя более известным всей России, чем все предыдущие его успехи. Александр II, находившийся под Плевной, наградил 34-летнего военачальника чином генерал-лейтенанта и орденом святого Станислава 1-й ст.

Резкий рост популярности Скобелева во многом объяснялся неординарностью его личности и умением завоевать сердца солдат. Своим святым долгом он считал заботу о подчиненных, которых он обеспечивал горячей пищей в любых условиях боевой обстановки. Искренними и эмоциональными патриотическими лозунгами и живым обращением к войскам бесстрашный генерал воздействовал на них, как никто другой. Его сподвижник и бессменный начальник штаба Куропаткин вспоминал: «В день боя Скобелев каждый раз представлялся войскам особенно радостным, веселым, симпатичным...; Солдаты и офицеры с доверием смотрели на его воинственную красивую фигуру, любовались им, радостно приветствовали его и от всего сердца отвечали ему «рады стараться» на его пожелания, чтобы они были молодцами в предстоящем деле».

В октябре 1877 г. Михаил Дмитриевич принял под Плевной в командование 16-ю пехотную дивизию. Три полка этой дивизии уже находились под его началом: Казанский — под Ловчей, Владимирский и Суздальский — при штурмах Плевны. В период полного окружения и блокады города он привёл в порядок свою дивизию, расстроенную большими потерями в предыдущих боях. После капитуляции Плевны, не выдержавшей блокады, Скобелев принял участие в зимнем переходе русских войск через Балканы. В его приказе перед выступлением в горы говорилось: «Нам предстоит трудный подвиг, достойный испытанной славы русских знамен: сегодня мы начинаем переходить через Балканы с артиллерией, без дорог, пробивая себе путь, в виду неприятеля, через глубокие снеговые сугробы. Не забывайте, братцы, что нам вверена честь Отечества. Дело наше святое!»

В составе Центрального отряда генерала Ф. Радецкого Скобелев со своей дивизией и присоединенными к ней сидами преодолел Иметлийский перевал, справа от Шипки, и утром 28 декабря пришел на помощь колонне Н. Святополк-Мирского, обошедшей Шипку слева и вступившей в сражение с турками у Шейново. Атака колонны Скобелева, произведенная почти с ходу, без подготовки, но по всем правилам военного искусства, закончилась окружением турецкого корпуса Вессель-паши. Турецкий военачальник сдал русскому генералу свою саблю. За эту победу Скобелев был награжден второй золотой шпагой с надписью: «За храбрость », хотя, по мнению многих, заслуживал большего.

В начале 1878 г. Михаил Дмитриевич был подчинен начальнику Западного отряда генералу И. Гурко и, возглавив авангардный корпус, обеспечил занятие Адрианополя (Эдирне). После непродолжительного отдыха его корпус выступил на Стамбул (Константинополь), 17 января ворвался в Чорлу, что в 80 километрах от турецкой столицы. Обессилевшая Турция запросила мир. Подписанный в Сан -Стефано мирный договор был вполне выгоден для России и балканских народов, но через полгода под давлением европейских держав он был пересмотрен в Берлине, что вызвало резко отрицательную реакцию Скобелева.

К концу 70-х гг. обострилась борьба России и Англии за влияние в Средней Азии, и в 1880 г. Александр II поручил Скобелеву возглавить экспедицию русских войск в ахалтекинский оазис Туркменистана. Главной целью похода стало овладение крепостью Геок-Тепе (в 45 километрах северо-западнее Асхабада) — основной опорной базой текинцев. После пятимесячной борьбы с песками и мужественными текинцами 13-тысячный отряд Скобелева подошел к Геок -Тепе, и 12 января после штурма крепость пала. Затем был занят Асхабад, к России были присоединены и другие районы Туркмении. По случаю успешного завершения экспедиции Александр II произвёл Скобелева в генералы от инфантерии и наградил орденом святого Георгия 2-й ст.

Вступивший в марте 1881 г. на престол Александр III настороженно отнесся к громкой славе «белого генерала». В свою очередь, Скобелев не стремился завоевать доверие нового царя и позволял себе говорить все, что он думал о царствующем доме, о политике России и её взаимоотношениях с западными державами. Увлеченный идеями славянизма, православия и подъема национального самосознания, он неоднократно и публично заявлял об опасности, грозящей России с запада, чем вызвал переполох в Европе. Особенно резко генерал высказывался о Германии, «тевтонах». В марте и апреле 1882 г. Скобелев имел две аудиенции у царя, и хотя содержание их бесед оставалось неизвестным, по свидетельству очевидцев, Александр III стал относиться к генералу терпимее. Скобелев писал своему другу генералу Куропаткину: «Если будут ругать, не очень верьте, стою за правду и за Армию и никого не боюсь ».

22 июня 1882 г. Михаил Дмитриевич выехал из Минска, где он командовал корпусом, в Москву, 25-го ужинал в гостинице «Англия» (на углу Столешникова переулка и Петровки), затем спустился в гости к некоей девице Альтенроэ, а ночью она прибежала к дворнику и сказала, что в её номере умер офицер. Прибывший медик констатировал смерть Скобелева от паралича сердца и легких. Подозрения в том, что он пал жертвой политического убийства, так и остались подозрениями.

Панихида 26 июня собрала огромное количество военных и народа, люди шли прощаться со Скобелевым весь день, церковь утопала в цветах, венках и траурных лентах. На венке от Академии Генерального штаба серебрилась надпись: «Герою Скобелеву, Суворову равному». Крестьяне на руках 20 верст несли гроб Михаила Дмитриевича до Спасского, родового имения Скобелевых. Там он был похоронен в церкви рядом с отцом и матерью.

В 1912 г. в Москве на Тверской площади на народные средства великому Скобелеву был воздвигнут красивый памятник.

В 1918 г. памятник был снесен согласно большевистскому декрету «О снятии памятников царей и их слуг и выработке проектов памятников Российской социалистической революции».

Использованы материалы кн.: Ковалевский Н.Ф. История государства Российского. Жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII — начала XX века. М. 1997 г.

Источник: www.hrono.ru
Фото: www.el-soft.com/panorama/en/

Скобелев Михаил Дмитриевич (17.09.1843 — 25.06.1882) — сын генерал-лейтенанта Дмитрия Ивановича Скобелева и жены его Ольги Николаевны, урожденной Полтавцевой, родился в Санкт-Петербурге. В детстве уже сказывался в нем будущий воин: он был весьма смел, самолюбив и настойчив, но, вместе с тем, чрезвычайно впечатлителен и вспыльчив. Влияние родителей на воспитание сына было прямо противоположно: отец стоял за крайнюю строгость, мать же сильно баловала его. Первоначально восторжествовали стремления отца.

К сожалению, Дмитрий Иванович приставил к сыну неудачно выбранного гувернера-немца и предоставил ему над мальчиком неограниченную власть. Жестокий гувернер сек воспитанника прутьями за малейшую ошибку при заучивании немецких вокабул, а равно и за всякую детскую шалость. Отношения между гувернером и воспитанником все более и более обострялись. Случилось однажды, что гувернер выбранил мальчика, который что-то ответил. Гувернер ударил его по лицу. Михаил не вынес обиды, плюнул немцу в лицо и ответил ему также пощечиной. Тогда отец рассчитал гувернера и отдал мальчика на воспитание французу Дезидерию Жирардэ, имевшему пансион в Париже.

В лице Жирардэ Михаил встретил воспитателя образованного, честного и доброго, который к тому же искренно полюбил своего питомца. Возможно, что французское влияние, попав на славянскую почву, восприимчивость которой была еще усилена отрицательною деятельностью немца-гувернера, подготовило позднейшие национальные симпатии и антипатии Михаила Дмитриевича. Со своей стороны юноша полюбил своего воспитателя, который старался развить в нем сознание долга и обязанностей. Кипучая натура М.Д. Скобелева не могла, конечно, сразу все это принять и переварить; тем не менее, питомец сознавал благотворность влияния наставника, который впоследствии был его лучшим другом. Жирардэ последовал за Скобелевым в Россию; случалось, что он не разлучался с ним даже во время военных действий; Михаил Дмитриевич же во всех важных случаях своей жизни советовался со своим бывшим воспитателем.

Окончив ученье у Жирардэ, Михаил Скобелев, по желанию родителей, возвратился в Россию для дальнейшего продолжения образования. В это время он представлял собою неустановившегося еще юношу, до известной степени подходившего к типу «золотой молодежи». Однако, уже в то время он обнаруживал необыкновенные способности и замечательную своеобразность ума и чувства, присущие лишь избранным натурам. Далеко не все, чему его учили, его интересовало, но то, на чем останавливалось его внимание, он схватывал быстро и усваивал превосходно. Так было в области знаний, так было и в области чувств и понятий.

В 1858-1860 гг. М.Д. Скобелев готовился к поступлению в С.-Петербургский университет. Занятия эти велись под общим наблюдением академика А.В. Никитенки и были настолько успешны, что Михаил Дмитриевич сдал даже домашний, предварительный экзамен в присутствии попечителя и некоторых профессоров. В 1861 г. М.Д. Скобелев должен был поступить в университет, но, по-видимому, его менее всего привлекали предметы университетского преподавания, изучением которых ему предстояло заниматься. Уже в то время он читал книги различного содержания, главным образом, исторического и, чувствуя в себе призвание и любовь к военному делу, смотрел с завистью на сверстников, надевавших офицерские эполеты. Между тем начались студенческие беспорядки, приведшие к временному закрытию университета. Дмитрий Иванович Скобелев теперь уже сам хлопотал о принятии сына в военную службу, в Кавалергардский полк, что и состоялось 22 ноября 1861 г.

По выдержании установленного экзамена М.Д. Скобелев был переименован в портупей-юнкера 8 сентября 1862 г., а 31 марта 1863 г. произведен в корнеты в свой же полк. Быстро изведав все стороны жизни блестящего гвардейского офицера, принятого в высшем столичном обществе, переходя с лихорадочною порывистостью от удовольствий к занятиям военною историею и вообще к чтению книг, М.Д. Скобелев не удовлетворялся этою мирною деятельностью и искал поприща, которое в большей степени соответствовало бы таившимся в нем энергии и страстной любви к деятельности и к славе.

В феврале 1864 г. М.Д. Скобелев сопровождал, в качестве ординарца, генерал-адъютанта графа Баранова, командированного в Варшаву для обнародования манифеста об освобождении крестьян и о наделении их землею. В это время Михаил Дмитриевич прельстился боевою обстановкою, в которой находился л.-гв. Гродненский гусарский полк, принимавший участие в военных действиях против польских мятежников, и просил о переводе в этот полк, что и состоялось 19 марта того же года. Но еще раньше этого перевода, отправившись в отпуск к отцу, М.Д. Скобелев случайно встретил на пути один из гвардейских полков, преследовавший банду Шпака, присоединился тотчас же к этому полку и чуть ли не весь отпуск провел в погоне за мятежниками чисто из любви к делу, в качестве «добровольца».

М.Д. Скобелев явился в полк 31 марта и участвовал во всех экспедициях, при нем происходивших; хотя банды в это время уже оканчивали свою деятельность, Михаил Дмитриевич все же успел принять участие в одном удачном поиске в отряде подполковника Занкисова, который завершился боем и уничтожением шайки Шемиота в Радковицком лесу. За отличие в этом деле М.Д. Скобелев был награжден орденом Св. Анны 4-й степени с надписью "за храбрость".

Своеобразные условия обстановки в значительной степени восполняли скромность этих операций. М.Д. Скобелев здесь уже уразумел всю важность разведывания в деле ориентировки начальников, а равно и всю трудность производства разведок на местности лесистой, при сомнительном, а иногда и враждебном, отношении более или менее значительной части населения. Здесь же он понял, что против такого неприятеля, как мятежники, должно действовать возможно более решительно и с полною энергиею, стараясь "бить его по воображению" и подрывая его моральные силы.

Вне службы М.Д. Скобелев предавался любимому занятию военною историею, причем тщательно изучал различные кампании с циркулем и карандашом в руках, сидя за столом или даже лежа на полу над планами, занимавшими нередко половину комнаты; случалось, что он запирался на ключ, чтобы товарищи не мешали этим занятиям. В беседах он часто говорил о походе в Азию, но изучал уже тогда и военные системы западноевропейских государств.

В 1864 г. М.Д. Скобелев отправился в отпуск за границу и хотя не поспел к военным действиям датчан против немцев, но все-таки осмотрел этот театр военных действий. Тем не менее Михаил Дмитриевич не чуждался товарищей и даже был первым на разные отчаянно смелые выдумки во время различных похождений гусарской компании. Так, он, вместе с одним товарищем, рискуя жизнью, переплыл реку Вислу во время ледохода, на пари выскочил из окна второго этажа в парк и т.п. Едва ли это была рисовка. Вернее допустить, что это была просто дань кипучей натуре, жаждавшей деятельности и сильных ощущений.

30 августа 1864 г. М.Д. Скобелев был произведен в поручики. Узкие рамки строевой службы мирного времени его не удовлетворяли и он начал готовиться к поступлению в Николаевскую академию генерального штаба, имея целью получить высшее военное образование и добиться возможности действовать на более широком поприще, соответствующем тому призванию, которое он в себе чувствовал. Осенью 1866 г., выдержав вступительный экзамен вполне удовлетворительно, он был принят в академию, оставив по себе среди гродненцев хорошую память, как "истый джентльмен и лихой кавалерийский офицер".

В академии М.Д. Скобелев, подобно многим замечательным людям, с трудом подходил под общую для всех мерку. Нередко он не обращал должного внимания на то, что требовалось школьною рутиною, и в то же время с удовольствием занимался тем, что его привлекало, главным образом, все тою же военною историею. Михаил Дмитриевич собирал товарищей, читал им свои записки или делал сообщения военно-исторического содержания. Эти сообщения вызывали оживленные споры и рассуждения. В то же время Скобелеву не приходилось отказываться от общения с тем кругом, к которому он принадлежал по рождению и в силу семейных отношений; не отказывался он и сам от различных удовольствий и развлечений в обществе товарищей и друзей, причем академический слушатель не уступал бывшему гусарскому корнету в отношении различных выходок и проявлений лихости, начиная с переодевания в шотландский костюм и кончая плаванием на плохих шлюпках по Финскому заливу. При таких условиях, невзирая на свои отличные способности, М.Д. Скобелев не мог отвечать всегда одинаково хорошо на академических экзаменах, а начальство считало его хотя и очень способным, но ленивым.

При окончании курса академии М.Д. Скобелев был поставлен 13-м из 26 офицеров, удостоенных причисления к генеральному штабу; при этом он был выпущен по 2-му разряду, что объясняется сравнительно неблестящими успехами его по военной статистике и съемке и особенно по геодезии; однако, это с избытком вознаграждалось тем, что по предметам военного искусства М.Д. Скобелев был вторым, а по военной истории первым во всем выпуске, не говоря уже о том, что по иностранным и русскому языкам, по политической истории и вообще по предметам общего образования он был также в числе первых. Академическое начальство, выпуская его в генеральный штаб, могло быть уверенным, что оно открывает широкую дорогу настоящему военному человеку, недочеты которого настолько бледны в сравнении с его сильными сторонами, что первые приходится забывать из-за последних.

Ввиду ходатайства командовавшего войсками Туркестанского военного округа генерал-адъютанта фон Кауфмана 1-го, М.Д. Скобелев, произведенный незадолго до того (20 мая) в штабс-ротмистры по линии, в ноябре 1868 г. был назначен на службу в Туркестанский округ и прибыл к новому месту служения в начале 1869 г. По прибытии в Ташкент Михаил Дмитриевич состоял сначала в штабе округа. Здесь он не терял времени, изучал способы действий азиатских народов в бою и вообще на войне, производил разведки и принимал участие в мелких делах на бухарской границе, причем выказал личную храбрость.

Скромный характер этих дел не мог, конечно, удовлетворить М.Д. Скобелева, жаждавшего широкой деятельности и уже теперь чувствовавшего себя в силах занести свое имя на страницы той самой истории, которую до сих пор ему приходилось только изучать. Однако, первые шаги в этом направлении были им сделаны при весьма неблагоприятных условиях, в чем он, впрочем, был и сам виноват. В это время на него смотрели, как на петербургского выскочку, который позволяет себе учить людей старых и опытных. М.Д. Скобелеву нужно было проявлять надлежащую выдержку, такт и скромность; этими же качествами он тогда если и обладал, то лишь в малой степени. В этом и коренился главный источник тех невзгод, кои М.Д. Скобелеву пришлось претерпеть до перевода в генеральный штаб.

Во время рекогносцировки на бухарской границе он восстановил против себя казака, который его сопровождал и который затем, по возвращении в Ташкент, стал распространять невыгодные для М.Д. Скобелева сведения о его действиях. Многие приняли сторону казака; Скобелев же резко их осуждал и был вызван на поединок двумя представителями ташкентской золотой молодежи. Из этих дуэлей он вышел с честью. Тем не менее генерал Кауфман, которого недруги Михаила Дмитриевича убедили в его виновности, созвал офицеров гарнизона и в их присутствии жестоко распек М.Д. Скобелева.

Весьма возможно, что причиною обострения этого дела, кроме несомненной самолюбивой запальчивости М.Д. Скобелева, была зависть и т.п. чувства, которые питали по отношению к нему некоторые его недруги. Верить взведенному на него обвинению нет ни малейшего основания. Тем не менее, этот случай много способствовал возникновению невыгодной для Михаила Дмитриевича молвы, которая распространилась далеко за пределы Туркестана и с которою ему приходилось считаться много лет спустя.

В конце 1870 г. М.Д. Скобелев был командирован в распоряжение Е.И.В. главнокомандующего Кавказскою армиею (Великий князь Михаил Николаевич — прим. автора сайта), а в марте 1871 г. отправился в Красноводский отряд, в котором командовал кавалериею. В это время хивинцы относились к нам настолько враждебно, что долго терпеть это было невозможно. Хива ранее или позднее должна была стать предметом наших действий. Нужно было произвести разведки путей на Хиву.

В это время М.Д. Скобелев и произвел разведку пути к колодцу Сарыкамыш, причем прошел по дороге частью каменистой, частью песчаной, при недостатке воды и дурном ее качестве, во время палящей жары, от Муллакари до Узункую, 410 верст в 9 дней, и обратно, до Кум-Себшен, 126 верст в 16 1/2 часов, со средней скоростью 45 верст в день; при нем находились только три казака и три туркмена. М.Д. Скобелев представил подробное описание этого пути и прекрасное кроки? (фр. croquis, подробное изображение — прим. автора сайта), собрав сверх того сведения о путях, отходящих в разные стороны от пройденных колодцев. Однако при этом он зарвался далеко и обнаружил план предполагаемой операции. Это вызвало неудовольствие высшего начальства и было причиною увольнения М.Д. Скобелева в 11-месячный отпуск летом 1871 г. и отчисления его в полк.

Однако, в апреле 1872 г. он был снова причислен к генеральному штабу с прикомандированием к главному штабу "для письменных занятий", вернее для испытания. Здесь Скобелев участвовал в подготовительных работах к полевой поездке офицеров главного штаба и петербургского военного округа, а затем и в самой поездке в Ковенской и Курляндской губерниях. Рассказывают, что при этом М.Д. Скобелеву было поручено однажды произвести разведку участка реки, с целью отыскать наиболее удобный пункт для переправы значительного кавалерийского отряда. Когда явились лица, производившие поверку и оценку этих занятий, то Скобелев, вместо обычного ответа, вскочил на коня, ободрил его плетью и благополучно переплыл реку в оба конца. Лицо, от которого, главным образом зависела оценка этих занятий, было приведено в восторг этим решением данной ему задачи и настояло на том, чтобы Михаил Дмитриевич был удостоен перевода в генеральный штаб.

Произошел ли этот случай, или нет, не подлежит сомнению, что М.Д. Скобелев выдержал это новое испытание вполне успешно, после чего 5 июля был переведен в генеральный штаб капитаном с назначением старшим адъютантом штаба 22-й пехотной дивизии, в Новгород, а 30 августа 1872 же года был произведен в подполковники с назначением штаб-офицером для поручений при штабе московского военного округа. В Москве он оставался недолго, так как вскоре был прикомандирован к 74-му пехотному Ставропольскому полку для командования батальоном. Требования службы он здесь исполнял исправно и требовал того же от подчиненных, но вне службы относился к ним по товарищески и М.Д. Скобелева здесь полюбили. Занятия военною историею и чтение продолжались по-прежнему и точно так же по-прежнему М.Д. Скобелев переходил от них к самым разнообразным увеселениям, вроде расположения целой веселой компании биваком на площади среди города, с варкою жженки, иллюминациею и т.п.

Не долго пришлось М.Д. Скобелеву томиться бездействием мирного времени, так как весною 1873 г. ему удалось принять участие в хивинском походе, в качестве офицера генерального штаба при Мангышлакском отряде полковника Ломакина. Хива должна была явиться предметом действий и пунктом соединения наших отрядов, Туркестанского, Красноводского, Мангышлакского и Оренбургского. Путь Мангышлакского отряда, хотя и не был ни самым длинным, ни самым трудным, но все же был сопряжен с громадными затруднениями, которые увеличивались еще вследствие того, что отряд этот был снабжен верблюдами в меньшей соразмерности, чем другие отряды (1.500 верблюдов на 2.140 человек), а воды имел при себе очень мало (до 1/2 ведра на человека).

На первых же порах пришлось сделать весьма трудный, безводный переход в 70 верст от озера Каунды к колодцу Сенек, при 37° (а в песке 42°) и при весьма знойном ветре. В эшелоне, при котором находился М.Д. Скобелев, пришлось навьючить всех строевых лошадей, так как верблюды не могли поднять всё, что предполагалось на них везти, и падали; 16 апреля Скобелев, подобно другим офицерам, шел пешком; 17 апреля, на половине пути к колодцу Сенек, взятая вода была выпита. Только 18 апреля войска сосредоточились у колодца Сенек, имея в своих рядах много больных и бросив на пути 6.000 пудов разного довольствия и 340 верблюдов. Это движение было произведено беспорядочно.

М.Д. Скобелеву приходилось напрягать все силы к тому, чтобы выручать войска из критического положения. Он принимал участие в обсуждении соответственных мер и распоряжений, в изыскании средств для устранения замеченных затруднений на будущее время и т.п. Все это не пропало бесследно и принесло М.Д. Скобелеву великую пользу, выяснив ему в самое короткое время всю сущность дела организации и техники исполнения походных движений в степях. Сам он приобрел уже известный такт и уменье держать себя по отношению как к младшим и равным, так и старшим. Начальники на всяком шагу пользуются им, как офицером генерального штаба, и вообще им довольны.

При выступлении 20 апреля из Биш-акты Скобелев уже командовал эшелоном и притом передовым (2-е, позже 3 роты, 30-25 казаков, 2 орудия и команда сапер). Во время этого марша он извещал начальника второго эшелона об особенностях пройденного пути и старался предупредить следующие эшелоны обо всем, что могло облегчить их движение. На привалах и ночлегах войска делали бурдюки из козьих шкур и таким образом увеличивали свои водоподъемные средства. Движение было упорядочено.

28 апреля, на пути к колодцу Черкезлы, М.Д. Скобелев заметил, что одна рота начала растягиваться. Он повел ее под барабан, с ружьями на плечо, несколько верст и привел в порядок и вообще не упускал из виду ничего, что могло повести к поддержанию во вверенном ему эшелоне надлежащего внутреннего порядка, проявляя в то же время замечательную заботливость о нуждах войск. При таких условиях войска прошли 200 верст от Биш-акты до Ильтедже довольно легко, почти вовсе не имея больных, и прибыли в Ильтедже 29/30 апреля. Как при этом, так и при дальнейшем движении, М.Д. Скобелев производил разведки с целью осмотра путей к колодцам и самих колодцев.

Близ пределов Хивы труднейший переход был от Кызыл-ахыра до Байчагира, 62 версты с одним лишь только колодцем. Опасаясь за целость этого колодца, от которого зависела участь отряда, М.Д. Скобелев 2 мая опередил эшелон с 22 всадниками, прибыл к колодцу после 8 часов безостановочного движения и тотчас же приступил к устройству окопа с двумя насыпями для обеспечения стрелков с фронта и с тыла. Это одно из доказательств обычной его предусмотрительности и осторожности в подобных случаях.

5 мая войска подходили к колодцу Итыбай. М.Д. Скобелев снова опередил эшелон всего лишь с 10 всадниками, столкнулся с караваном изменивших нам киргиз-адаевцев и потребовал, чтобы они сдались; когда же часть их обнаружила враждебные намерения, то он с наличными людьми бросился в шашки и изрубил несколько киргизов, но и сам получил 7 ран пиками и шашками. После подхода пехоты М.Д. Скобелев был уложен на арбу и до 20 мая не мог сесть на коня. Пожалуй, ему и не следовало с горстью людей бросаться на вооруженную толпу; впрочем, это объясняется отчасти его молодостью, отчасти же сознательным самовоспитанием в духе безостановочного движения навстречу каким бы то ни было опасностям.

По выбытии М.Д. Скобелева из строя, Мангышлакский и Оренбургский отряды соединились в Кунграде и, под начальством генерал-майора Веревкина, продолжали движение к Хиве (250 верст) по весьма пересеченной местности, перерезанной множеством каналов, заросшей камышами и кустами, покрытой пашнями, заборами и садами. Хивинцы (6.000 чел.) пытались остановить наш отряд у Ходжейли, Мангыта и других пунктов, но безуспешно.

М.Д. Скобелев при первой же возможности возвратился в строй. 21 мая он, с двумя сотнями и ракетною командою, двинулся к горе Кобетау и вдоль арыка Карауз для разорения и уничтожения туркменских аулов, дабы наказать туркмен за враждебные действия против русских; поручение это он исполнил в точности. 22 мая, с 3 ротами, 2 сотнями и 2 орудиями, он прикрывал колесный обоз, причем отбил целый ряд атак неприятеля, а с 24 мая почти все время командовал авангардом и имел ряд стычек с неприятелем.

27 мая, когда наш отряд стоял у Чинакчика (в 8 верстах от Хивы), хивинцы атаковали с особою энергиею верблюжий обоз. М.Д. Скобелев, услышав перестрелку в тылу у себя, быстро сообразил, в чем дело, двинулся с двумя сотнями скрытно, садами, в тыл хивинцам, наткнулся на большую толпу в 1.000 человек, опрокинул их на подошедшую конницу, атаковал затем хивинскую пехоту, обратил и её в бегство и возвратил отбитых неприятелем 400 верблюдов.

28 мая главные силы генерала Веревкина произвели рекогносцировку городской стены и овладели неприятельскими завалом и трехорудийною батареею, причем, ввиду раны генерала Веревкина, начальство перешло к полковнику Саранчову. М.Д. Скобелев находился сначала в тылу, но затем продвинулся вперед и принял на себя войска, отходившие после рекогносцировки. Вечером явилась из Хивы депутация с изъявлением покорности и для переговоров. Ее направили к генералу Кауфману, который в это время находился в полупереходе к югу от Хивы. Генерал Кауфман уведомил начальника Оренбургско-Мангишлакского отряда, что вступит в Хиву 29-го и приказал не открывать огня. Однако, вследствие господствовавшего в Хиве безначалия, часть населения готовилась к отпору, что вызвало именно 29-го наступление Оренбургско-Мангишлакского отряда и штурм северной части стены. М.Д. Скобелев с двумя ротами штурмовал Шахабатские ворота, первый пробрался во внутрь крепости и хотя был атакован неприятелем, но удержал за собою ворота и вал. Дело это было прекращено по приказанию генерала Кауфмана, который в это же время мирно вступал в город с противоположной стороны. На Михаила Дмитриевича Скобелева опять посыпались обвинения, которые однако не могут быть признаны справедливыми, так как он исполнил лишь приказание своего начальника.

Хива покорилась. Цель похода была достигнута, несмотря на то, что один из наших отрядов, Красноводский, до Хивы не дошел. Важно было выяснить причину постигшей его неудачи. М.Д. Скобелев доложил генералу Кауфману о своей готовности произвести разведку не пройденного полковником Маркозовым участка пути Змукшир — Ортакую (340 верст) и получил разрешение исполнить эту задачу, сопряженную с большим риском и опасностью, ибо у каждого колодца он мог наткнуться на озлобленного врага, не говоря уже о трудности движения. Скобелев, взяв с собою пять всадников (в том числе 3-х туркмен), выступил из Змукшира 4 августа и в 4 часа пополудни 6 августа прибыл к колодцу Даудур (258 верст в 50-60 часов). Рыхлые пески чрезвычайно затрудняли движение; под конец перехода пришлось вести лошадей в поводу; воды здесь не оказалось.

Двигаясь далее, М.Д. Скобелев к утру 7 августа свернул к колодцу Нефес-кули (еще 42 версты безводного пути); дойдя до последнего, он столкнулся с туркменами и с трудом спасся. До Ортакую оставалось еще 15-25 верст. Пробиваться туда не представлялось никакой необходимости, а потому М.Д. Скобелев отправился в обратный путь и возвратился к исходному пункту 11 августа, пройдя более 600 верст в 7 дней, а затем представил генералу Кауфману надлежащее донесение. Разведка эта выяснила, что для успеха дальнейшего движения Красноводского отряда к Змукширу, при безводном переходе в 156 верст, нужно было принять своевременно соответственные меры; при данных же условиях это движение могло бы привести к гибели названного отряда. За эту разведку Михаил Дмитриевич Скобелев был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени (30 августа 1873 г.).

Зиму 1873-1874 гг. М.Д. Скобелев провел большею частью в южной Франции, куда отправился с целью отдыха и развлечения. Но здесь он заинтересовался междоусобною испанскою войною, пробрался в расположение карлистов в Испании и был очевидцем нескольких боев. 22 февраля М.Д. Скобелев был произведен в полковники, а 17 апреля назначен флигель-адъютантом с отчислением в Свиту Его Императорского Величества.

17 сентября 1874 же года М.Д. Скобелев был командирован в Пермскую губернию для участия во введении в действие устава о воинской повинности. Между тем, о нём заговорили не только в России, но и в Англии, зорко следившей за нашими успехами в Средней Азии. Естественным являлось продолжение начатой им там боевой деятельности.

В апреле 1875 г. М.Д. Скобелев был командирован в распоряжение туркестанского генерал-губернатора и, по прибытии в Ташкент, был назначен начальником военной части нашего посольства, отправляемого в Кашгар. Он должен был оценить во всех отношениях военное значение Кашгара. Посольство это направилось в Кашгар через Кокан, правитель которого Худояр-хан находился под нашим влиянием. Однако последний своею жестокостью и корыстолюбием вызвал против себя восстание и был низложен в июле 1875 г., после чего бежал в русские пределы, в г. Ходжент. За ним двинулось и наше посольство, прикрываемое Скобелевым с 22 казаками. Благодаря его твердости и осторожности, эта команда, не пуская даже в ход оружия, без потерь довела хана до Ходжента.

В Коканде вскоре восторжествовали фанатики, руководимые талантливым вождем кипчаков Абдуррахманом-автобачи; на ханский престол был возведен сын Худояра Наср-еддин; был провозглашен "газават"; в начале августа коканские шайки вторглись в наши пределы, осадили Ходжент и взволновали наше туземное население. М.Д. Скобелев был послан с двумя сотнями для очищения от неприятельских шаек окрестностей Ташкента, а по сосредоточении, к 18 августа, к Ходженту главных сил генерала Кауфмана (16 рот и 8 сотен при 20 орудиях) был назначен начальником конницы. Между тем, кокандцы сосредоточили у Махрама до 50.000 чел. при 40 орудиях. При движении генерала Кауфмана к Махраму, между Сыр-Дарьею и отрогами Алайского хребта, неприятельские конные массы тревожили русских. Когда противник угрожал атакою, кавалерия выстраивала фронт к стороне угрожаемого фланга, а батареи открывали огонь. Неприятель быстро рассыпался и исчезал в ближайших ущельях, после чего движение продолжалось. Подобные атаки повторялись и всякий раз одно маневрирование кавалерии и огонь вынуждали противника к отступлению. Численности и лихости неприятеля, не привычного к дружному натиску, М.Д. Скобелев противопоставлял сомкнутый строй и порядок, в сочетании с огнем не только артиллерии, но и наездников и передовых цепей, и это давало успех.

22 августа войска генерала Кауфмана взяли Махрам. М.Д. Скобелев с частью конницы стремительно атаковал многочисленные неприятельские скопища, пешие и конные, обратил в бегство и преследовал более чем на 10 верст, своевременно пользуясь поддержкою ракетной батареи. Наши войска одержали блестящую победу. Михаил Дмитриевич был при этом легко ранен в ногу. 21 и 22 августа обрисовались блестящие способности Скобелева, как кавалерийского начальника: то сдержанный и хладнокровный он встречает неприятеля огнем, то, выбрав минуту удивительно удачно, производит бешеную атаку, и в том, и в другом случае блистательно применяясь к обстановке.

Заняв 29 августа Коканд, отряд наш 5 сентября двинулся к Маргелану; Абдуррахман бежал. Для преследования его был отряжен М.Д. Скобелев с 6-ю сотнями, ракетною батареею и 2-мя ротами, посаженными на арбы. Преследование это представляет образец действий этого рода. Скобелев при этом был вынужден несколько раз менять направление движения, но следовал за Абдуррахманом неотступно и этим уничтожил его отряд; автобачи бросил артиллерию, лошадей, оружие и даже свой "меккский значок" и только спасался бегством.

Между тем был заключен с Наср-еддином договор, по которому мы приобрели территорию к северу от Сыр-Дарьи, образовавшую Наманганский отдел. Однако кипчакское население ханства не хотело признать себя побежденным и готовилось к возобновлению борьбы. Абдуррахман низложил Наср-еддина и возвел на ханский престол Пулат-бека. Центром движения был Андижан. Генерал-майор Троцкий, с 5 1/2 ротами, 3 1/2 сотнями, 6 орудиями и 4 ракетными станками, двинулся из Намангана и взял Андижан штурмом 1 октября, причем М.Д. Скобелев произвел блестящую атаку. Затем отряд этот должен был возвратиться в Наманган и на обратном пути имел горячие дела с неприятелем. При этом Скобелев, в ночь на 5 октября, с 2 сотнями и батальоном произвел столь стремительное нападение на лагерь кипчаков, что они разбежались.

18 октября М.Д. Скобелев за боевые отличия был произведен в генерал-майоры и назначен в Свиту Е.И. Величества. В этом же месяце он был оставлен в Наманганском отделе, в качестве его начальника, с 3 батальонами, 5 1/2 сотнями и 12 орудиями. Михаилу Дмитриевичу Скобелеву было приказано "действовать стратегически-оборонительно", т.е. не выходя из пределов наших владений. Но сила обстоятельств вынудила его действовать иначе. Беспокойные элементы в стране продолжали волноваться; в Наманганском отделе завязалась почти непрерывная малая война; вспыхнули восстания в Тюря-кургане, затем в Намангане и т.д.

М.Д. Скобелев зорко следил за всем этим и прекрасно пользовался выгодами центрального положения; по получении известия о появлении неприятеля на нашем берегу, или о его сосредоточении в прибрежных пунктах Кокандской стороны, он быстро двигался против неприятеля, старался захватить противника врасплох и наносил ему поражения. Так он разбил 23 октября шайку Батыр-тюря у Тюря-кургана, затем поспешил на выручку к гарнизону Намангана, а 12 ноября разбил у Балыкчей до 20.000 неприятельских скопищ. После всех успехов вообще ему приходилось всякий раз возвращаться в Наманган.

При таких условиях наступательные предприятия кокандцев не могли быть прекращены. Чувствовалась необходимость положить этому конец, дабы поддержать обаяние русского имени и доставить подвластному нам населению возможность мирной и безопасной жизни. Генерал Кауфман признавал силы М.Д. Скобелева недостаточными для удержания в наших руках хотя бы большей части ханства; пока же Скобелеву было предписано совершить зимою движение к Ике-су-арасы, части ханства по правому берегу Дарьи (до течения Нарына) и ограничиться погромом кочевавших там кипчаков.

М.Д. Скобелев выступил из Намангана 25 декабря с 2.800 чел. при 12 орудиях и ракетной батарее и с обозом из 528 арб. Снаряжение отряда было обдумано до последних мелочей. Вообще подготовка к этому походу представляла образец заботливости о войсках и применения к местным условиям. М.Д. Скобелев явился уже в этом случае достойным учеником генерала Кауфмана и лучшим представителем туркестанской системы военного воспитания, основанной на постоянной и всесторонней заботливости о солдате.

Отряд Скобелева вступил в Ике-су-арасы 26 декабря и в 8 дней прошел по этой части ханства по разным направлениям, обозначая свой путь уничтожением кишлаков. Кипчаки уклонялись от боя и частью даже просили пощады. Так или иначе, предмета действий, достойного этого названия, в Ике-су-арасы не оказалось. Таковым мог явиться скорее всего Андижан, где Абдуррахман собрал до 37.000 чел.

М.Д. Скобелев 1 января 1876 г. перешел на левый берег Кара-Дарьи, двинулся затем к Андижану, 4-го и 6-го произвел основательные рекогносцировки окраины города и 8-го овладел Андижаном посредством штурма. 10-го андижанцы изъявили покорность после того, как Абдуррахман бежал в Ассаке, а Пулат-хан в Маргелан. 18-го Скобелев двинулся к Ассаке и разбил наголову Абдуррахмана, который скитался еще несколько дней и, наконец, сдался 26 января. 27-го высланный Скобелевым отряд барона Меллер-Закомельского овладел кишлаком Уч-Курган посредством штурма, который М.Д. Скобелев в реляции признал "поистине молодецким подвигом". Пулат-хан едва спасся бегством. 19 февраля Кокандское ханство было присоединено к России и образовало Ферганскую область, а 2 марта Михаил Дмитриевич Скобелев был назначен военным губернатором этой области и командующим в ней войсками.

Действия М.Д. Скобелева в кокандском походе могут выдержать самую строгую критику: все образцово, начиная с изучения обстановки и постановки целей и кончая деталями подготовки и исполнения намеченных планов действий. Войскам приходится делать большие переходы при крайне неблагоприятных условиях, а между тем состояние их вообще прекрасно, а дух превосходен; им приходится штурмовать укрепленные пункты и участвовать во многих боях; неудач не бывает, а потери невелики; роды оружия и части отряда действуют в духе самой действительной взаимной выручки; частные начальники распорядительны и обладают инициативою; офицеры генерального штаба поспевают всюду, чтобы не только исполнить свое прямое дело, но еще и показать пример другим, научить их и даже вести их в бою. При всем этом в отряде все время поддерживается должный внутренний порядок.

Конечно, прекрасны были туркестанские войска, знали свое дело офицеры и частные начальники, но для того, чтобы весь отряд так действовал, необходим был такой замечательный начальник отряда, каким уже в этом случае явился 32-летний генерал-майор Михаил Дмитриевич Скобелев. Кроме вышеуказанных наград он получил еще за этот поход ордена Св. Владимира 3-й степени с мечами и Св. Георгия 3-й степени, золотую саблю и золотую же шпагу бриллиантами украшенную, с надписью "за храбрость".

Став во главе области, Михаил Дмитриевич Скобелев стремился к умиротворению края, причем проводил и рекомендовал замечательные приемы по отношению к покоренным племенам. Сарты сочувственно встретили русских, им следовало дать лишь время освоиться с новым порядком вещей; впрочем, оружие было отобрано. Воинственные кипчаки, раз покоренные, честно держат слово, — с ними следует обращаться "твердо, но с сердцем". Наконец, каракиргизы (населявшие хребты Алая и долину р. Кизыл-су) продолжают упорствовать, несмотря на то что вся страна успокоилась; необходимо пройти их дикие горы и ущелья с оружием в руках и жестоко их наказать.

М.Д. Скобелев разбил одну шайку каракиргизов в марте и занял ур. Гульча, а 25 апреля разбил мятежников при Янги-арыке. Не ограничиваясь этим, в июле и августе он произвел поиск с разведкою алайских хребтов тремя колоннами из Уч-Кургана, Оша и Гульчи; при последней колонне находились Скобелев и ученая экспедиция, исследовавшая эту страну в научном отношении. 16 августа отряд, собравшись у Арчи-булака, двинулся к Дораут-кургану. С 31 августа начали уже являться к М.Д. Скобелеву старшины с изъявлением покорности. Дойдя до границ Каратегина и оставив здесь гарнизон, Михаил Дмитриевич повернул назад, так как вышеуказанная цель была достигнута. Не ограничиваясь этим, он наметил еще меры в видах окончательного прекращения разбоев, которые, впрочем, ему уже не пришлось приводить в исполнение.

В качестве начальника области Михаил Дмитриевич Скобелев с особенною энергиею боролся против злоупотреблений тех, кои так или иначе были причастны к расходованию казенных денег. Это создало ему множество врагов и вскоре в С.-Петербурге был получен донос, взводивший на М.Д. Скобелева самые тяжкие обвинения. Узнав об этом, он испросил отпуск, отправился в Петербург и представил отчет с оправдательными документами, дабы доказать несправедливость обвинения. Но для этого было нужно время, а между тем 17 марта 1877 г. он был отчислен от должности военного губернатора и командующего войсками области, с оставлением в свите Е.И.В. и в генеральном штабе.

В течение 8 лет М.Д. Скобелеву пришлось участвовать в походах, а под конец и направлять самостоятельно военные действия в Средней Азии. Это была прекрасная боевая школа, подготовившая его к ахалтекинской экспедиции 1880-1881 гг. Во время этих походов он обнаружил не только исполнительность, частный почин и храбрость младшего начальника, но и замечательный талант самостоятельного вождя.

Затем должно отметить: тщательное изучение и знание неприятеля и вообще обстановки, уменье выбирать важные цели, замечательную подготовку к походам, превосходное снабжение войск, рекогносцировки и вообще ориентирование во время операций; удивительное уменье извлечь из каждого рода оружия все, что он может дать (достаточно продолжительный огонь артиллерии и пехоты, сформирование конно-стрелкового дивизиона, огонь кавалерии в одних случаях, быстрота и натиск в других); искусное занятие завоеванной области и обеспечение ее с той стороны, откуда могла угрожать опасность; наконец, личную неутомимость, энергию и доблесть, благодаря коим М.Д. Скобелев являлся примером для других.

Нельзя не признать, что Михаил Дмитриевич Скобелев уже в то время был и прекрасным администратором, но несправедливо взведенное на него обвинение в злоупотреблениях, в связи с прежними грехами еще не оперившегося гусарского штабс-ротмистра, уничтожало в умах многих его заслуги не только гражданские, но даже и военные, а последние представлялись иным просто "дутыми". Наше общество относилось тогда недоверчиво и даже недружелюбно к тем, кто выдвинулся в боях и походах против "халатников". Михаилу Дмитриевичу пришлось изведать на опыте и это отношение, и плоды своих прежних грехов, и весь яд клеветы и несправедливости, а по возвращении в Европу чуть ли не сызнова начинать то, что он уже так блестяще прошел в Азии.

Между тем на Балканском полуострове с 1875 г. происходила борьба славян против турок. В эту борьбу была вовлечена и Россия. М.Д. Скобелев еще до этой войны интересовался славянским вопросом, но в 1875 и 1876 гг. он мог ограничиться лишь платоническим сочувствием к борцам за освобождение и независимость славян. В 1877 г. он сам отправляется в действующую армию, чтобы принять лично участие в борьбе, и вместе с тем исправить и восстановить свое поколебленное положение, новыми заслугами возвратить потерянное доверие.

В действующей армии для Михаила Дмитриевича Скобелева на первых порах не нашлось сколько-нибудь соответственного места. Впрочем, ему было разрешено состоять при главной квартире. Он сам старался куда-нибудь пристроиться и участвовал, в качестве добровольца, в различных мелких делах до переправы через Дунай. В это время было признано возможным назначить его лишь и. д. начальника штаба сводной казачьей дивизии, которою командовал его отец.

14/15 июня Михаил Дмитриевич Скобелев участвовал в переправе отряда генерала Драгомирова через Дунай у Зимницы. Здесь, приняв начальство над 4 ротами 4-й стрелковой бригады, он ударил во фланг туркам, чем принудил их к отступлению. Здесь же, ввиду отсутствия ординарцев, Михаил Дмитриевич сам вызвался и передал приказание генерала Драгомирова под сильным неприятельским огнем, о чем в реляции начальника отряда сказано: "не могу не засвидетельствовать о великой помощи, оказанной мне Свиты Е.В. генерал-майором Скобелевым... и о том благотворном влиянии, которое он оказывал на молодежь своим блистательным, неизменно-ясным спокойствием". После этого о нем заговорили; за эту переправу генерал-майор Скобелев был награжден орденом Св. Станислава 1-й степени с мечами.

После переправы Михаил Дмитриевич Скобелев участвовал: 25 июня в разведке и занятии г. Белы; 3 июля в отражении нападения турок на Сельви, и 7 июля, с войсками Габровского отряда, в занятии Шипкинского перевала. 16 июля, с тремя казачьими полками и батареею, он произвел разведку Ловчи; выяснил, что она занята 6-ю таборами с 6 орудиями, и докладывал, кому следовало, о необходимости взять Ловчу ранее второго штурма Плевны, но в это время уже было решено поступить обратно. 17 (июля — прим.) он перешел в Богот и участвовал во второй атаке Плевны 18 июня. Произведя разведку южных подступов к неприятельской позиции, М.Д. Скобелев выяснил, что стратегический ее ключ находился на правом фланге турок и что фланг этот не укреплен. Доклад его по этому вопросу вызвал лишь усиление вверенной ему казачьей бригады батальоном пехоты и 4 орудиями. По диспозиции Скобелев должен был пресечь сообщения Плевны с Ловчею и охранять левый фланг наших войск, атаковавших расположение Османа-паши.

Разрозненные атаки колонн генералов Вельяминова и князя Шаховского, общим начальником которых считался генерал барон Криденер, окончились для нас неудачею и "беспорядочным" отступлением. М.Д. Скобелев с частью сил дошел до 3 гребня Зеленых гор, откуда видел лагерь и резерв противника (до 20.000 чел.) близ Плевны. Турки направили против него часть своих сил и старались его оттеснить.

Действия Михаила Дмитриевича Скобелева с небольшими силами против превосходного противника были образцовы и показали, к чему может быть способна наша кавалерия в умелых руках даже на самой неблагоприятной для ее действий местности и вообще при самых неблагоприятных условиях. Скобелев протянул бой, насколько это было необходимо, и отошел, когда держаться долее было невозможно и когда в том уже не было надобности. Невзирая на большие потери и вообще на тяжелое положение своего отряда, он принял меры к тому, чтобы все раненные были своевременно подобраны.

Приковывая неприятеля к месту, М.Д. Скобелев всего лучше разрешал задачу "пресечения" сообщений с Ловчею. Действия его облегчили положение князя Шаховского, которому также пришлось отступать под напором турок. Скобелев сразу же достиг того, что долго не удавалось другим на полях сражений в эту кампанию: у него кавалерия, пехота и артиллерия искусно и геройски поддерживали друг друга. 22 июля М.Д. Скобелеву, с 5-ю батальонами, 19 эскадронами и сотнями при 12-ти орудиях, было приказано прикрыть Сельви к стороне Ловчи, связать отряды, стоявшие в Сельви и против Плевны, и выяснить силы турок в Ловче. Скобелев произвел эту рекогносцировку весьма искусно с 23 по 26 июля (с боем) и выяснил следующее: а) Ловча занята 8-10-ю батальонами; б) горы, ее окружающие, суть естественные позиции, к тому же сильно укрепленные; в) атака с севера почти невозможна, а с востока возможна только при основательной артиллерийской подготовке; г) перемены в положении и значении Ловчи произошли после 16 июля, почему можно ожидать и дальнейшего ее усиления, если мы это допустим.

В конце июля и в начале августа (1877 г. — прим.) Михаил Дмитриевич Скобелев находился снова при главной квартире. Ввиду атак Сулеймана на Шипку и возможности движения Османа-паши к Габрову для содействия Сулейману, был выделен отряд из 4 батальонов, 12 сотен и 14 орудий под начальством Скобелева который должен был прикрыть правый фланг и противодействовать Осману. Сосредоточив этот отряд 12 августа на позиции у Какрина, М.Д. Скобелев произвел разведки горных проходов на Иметли, Калофер и Троян, которые убедили его в неисполнимости для турок наступления к Габрову. Мало того, он полагал, что движение 9-ти батальонов от Сельви и Какрина в тыл Сулейману через Иметлийский перевал "может иметь решающее значение" и что нам следовало "маневрировать". К сожалению, его взгляды и соображения не находили в то время надлежащей оценки.

К 18 августа выяснилось, что на Шипке опасаться нечего; решено было взять Ловчу, а затем Плевну. М.Д. Скобелев, прежде всего, укрепил позицию и улучшил бивачное расположение, ибо, хотя бы пришлось наступать, он считал необходимым быть готовым и к обороне, а чтобы ни пришлось делать, заботы о войсках никогда не выходили из его мыслей. Для взятия Ловчи был назначен отряд генерала князя Имеретинского (22 батальона, 21 эскадрон и сотня, 88 пеших и 12 конных орудий). В состав этого отряда вошли и части, находившиеся под начальством Скобелева, которому князь Имеретинский предложил составить предположение для атаки.

19-го Михаил Дмитриевич Скобелев представил известную записку, в которой, выяснив сущность задачи и обстановку, установил принципы, коими следовало руководствоваться в данном случае: а) тщательное знакомство с местностью и расположением противника; б) обширная артиллерийская подготовка; в) постепенность атаки; г) содействие инженерного искусства; д) сильные резервы и экономное их расходование; ж) своевременный захват пути отступления противника, и з) освещение направлений, по коим к туркам могут подойти подкрепления. Затем изложен порядок выполнения задачи. Записка эта справедливо признается образцом подготовительных к бою распоряжений.

Естественно, автор записки играл выдающуюся роль и при самой атаке Ловчи 22 августа. Здесь М.Д. Скобелев с 10 батальонами, 56 орудиями и 3 эскадронами овладел Рыжею горою, понеся лишь небольшие потери, а затем начал спускаться в город. Князь Имеретинский подкрепил его 2 батальонами с батареею. Против турок с правого берега Осмы действовало 80 орудий, которые подготовили занятие Ловчи и атаку заречного редута. Город был занят без затруднений.

М.Д. Скобелев произвел рекогносцировку, которая подтвердила правильность предположения направить главную атаку на правый фланг турок. Атакою 10-ти батальонов все силы турок притянуты к их левому флангу, после чего Скобелев вывел из города скрытый до того времени резерв (7 батальонов с эскадроном конвоя на фланге) и бросился с барабанным боем и распущенными знаменами, подобно неудержимому, способному все сломить потоку, на правый фланг и против пути отступления турок и обратил их в бегство. На них сейчас же насела конница. Потери турок превышали 2.000, а наши 1.500 человек. Успех стоил не дешево, но важно было нравственное его значение, не говоря уже о приобретении упомянутых стратегических выгод.

В этом случае князь Имеретинский отлично пользуется своим талантливым подчиненным, как для составления плана сражения, так и для ведения главной атаки и, со своей стороны, всячески облегчает ему это дело. Действия самого М.Д. Скобелева образцовы и представляют замечательное сочетание решительности с осторожностью. Если и можно отметить недочеты, то их немного и они имеют (сравнительно) второстепенное значение: так, например, не было установлено общего командования артиллериею.

После плевненских неудач была одержана блестящая победа под Ловчею, причем М.Д. Скобелев проявил свой выдающийся талант в бою против неприятеля, хорошо вооруженного и в отношении стойкости могущего состязаться с лучшими европейскими войсками. Новые заслуги Михаила Дмитриевича Скобелева начали пробивать лед, казавшийся непроницаемым: за отличие в делах против турок, главным образом за сражение при Ловче, М.Д. Скобелев был произведен в генерал-лейтенанты (1 сентября того же года). Вскоре после взятия Ловчи отряд князя Имеретинского был притянут к Боготу, а вместе с ним перешел в окрестности Плевны и Скобелев.

В конце августа (1877 г. — прим.), с прибытием подкреплений, решено было произвести третий штурм Плевненского укрепленного лагеря, для чего было назначено 107 батальонов (в том числе 42 румынских) и 90 эскадронов и сотен (в том числе 36 румынских) или 82.000 штыков и 11.000 сабель при 444 орудиях (в том числе 188 румынских). Во главе западного отряда стояли: номинальный его начальник и фактический начальник румынских войск князь Карл и его помощник, начальник штаба и действительный начальник русских войск генерал Зотов, т.е. объединения власти не было.

Генерал Зотов определял силы турок в 80.000 человек при 120 орудиях, т.е. вдвое против действительности, не верил, по-видимому, в успех атаки и возложил всю надежду на подготовку ее огнем артиллерии. Подготовка эта производилась с 26 до начала штурма 30 августа и принесла пользу не нам, а туркам, убедив их в бессилии нашей артиллерии против их земляных укреплений.

Войска нашего правого фланга, румынская пехота и 6 русских батальонов, штурмовали Гривицкий редут №1 на наименее важном левом фланге турок. Редут этот был взят, только благодаря участию наших войск. Войска правого фланга потеряли 3.500 человек, после чего решено было здесь далее не наступать, невзирая на то что оставалось еще 24 свежих (румынских) батальона.

В центре, за коим находился "главный резерв" (9 батальонов), было произведено 6 атак по полкам и эти атаки были отбиты с потерею 4.500 человек. Всего атаковало 18 и оставалось еще 17 батальонов; из числа последних 14 получили особые назначения. Здесь также было решено (в сумерки) прекратить бой.

На нашем левом фланге М.Д. Скобелев, поддержанный войсками князя Имеретинского, с 16 батальонами овладел Скобелевскими редутами №№ 1 и 2, причем эти батальоны сильно расстроились. Для обороны и охраны тыла и флангов оставалось еще 6 батальонов, но из них 3 были также сильно расстроены. Развивать успех было не с чем. Оставалось укрепиться и удерживаться в редутах до присылки подкреплений, но таковых прислано не было: правда, 1 полк из центра был направлен к Скобелеву по инициативе частного начальника, но и тот прибыл поздно.

М.Д. Скобелев, располагая лишь 1/5 всех наших сил, притянул на себя более 2/3 всех сил Османа-паши (до 35 таборов). 31 августа Осман, уже готовившийся отступить, видя, что 4/5 наших сил бездействуют и Скобелева не поддерживают, охватил его превосходными силами с обоих флангов и подверг расстрелу. Скобелев потерял 6.000 человек, отразил четыре контратаки турок и, ввиду пятой контратаки, отступил шаг за шагом, в достаточном порядке. Штурм окончился полною неудачею.

Причины неудачи коренились в неправильной организации управления союзным отрядом, в личных свойствах двух главных начальников этого отряда, в их погрешностях и следствиях, отсюда проистекавших. Военный талант М.Д. Скобелев выказался в этом сражении во всем блеске: войска, ему вверенные, делают несравненно больше, чем на других участках, а в особенности пехота, направляемая им лично и его доблестными сподвижниками, совершает такие дела, которые считались бы невозможными, если бы не произошли в действительности; сам Скобелев проявляет поразительную способность направлять войска вперед, а на себя смотрит, как на последний резерв, который и вводит в дело в решительную минуту, и это дает успех; когда же приходится отступать из редутов, то это отступление производится в таком порядке, одна наличность которого, невзирая на самые затруднительные условия, заставляет признать это отступление образцом, редким в военной истории по своей поучительности в смысле положительном.

Во время обложения Плевны Михаил Дмитриевич Скобелев стоял во главе Плевно-Ловчинского отряда и ІV участка обложения на той же местности, на которой он действовал при 3-ей атаке Плевны. Скобелев не сочувствовал идее блокады, которая надолго затягивала решение вопроса о Плевне, затормозившей наши военные действия; каждый день оторочки много стоил армии и особенно государству; чего же стоили месяцы? М.Д. Скобелев был прав, не соглашаясь в этом отношении с Тотлебеном, так как наиболее соответственным являлось бы сочетание атаки с тесною блокадою, т.е. превращение блокады в ускоренную постепенную атаку. Так он и пытался действовать, но должен был от этого отказаться, ввиду категорического приказания Тотлебена, и ограничиваться лишь более активным, чем на других участках, поведением по отношению к противнику, что имело громадное положительное значение в смысле подъема духа войск.

В это время М.Д. Скобелеву было поручено командование 16-ю пехотною дивизиею, в которой выбыло из строя 133 офицера и 5.065 нижних чинов, осталось прежних 116 офицеров и 4.642 нижних чина, а прибывшие укомплектования были недостаточны и в численном и в качественном отношениях; прежних ротных командиров осталось 14, батальонных — 10, бригадный — 1; полковые командиры и начальник штаба были назначены вновь.

Положение нового начальника дивизии было очень трудно. Нужно было сделать из этой дивизии крепко сплоченный, вполне здоровый организм, который не мог бы расшататься. И Скобелев это сделал так быстро, как никто другой сделать не мог в эту кампанию. У него все войска проникаются истинным воинским духом, все роды оружия сплачиваются в одно целое, а специальные роды службы исполняют свои обязанности образцово или, в худшем случае, более успешно, чем на других участках.

В среде младших начальников оживает дух частного почина, солдат "понимает свой маневр" и гордится именем "скобелевца". У Скобелева часть людей вооружена отбитыми турецкими ружьями, превосходившими крнковские винтовки в отношении настильности, меткости и действительности стрельбы; в отношении снабжения войск всем необходимым редкие начальники проявляли такую заботливость, какую проявили М.Д. Скобелев и его сподвижники.

28 ноября (1877 г. — прим.) Осман-паша сделал попытку прорваться и атаковал гренадер; происшедшее, вследствие этого, сражение окончилось сдачею армии Османа. М.Д. Скобелев был начальником резерва из частей 3-й гвардейской и 16-й пехотных дивизий, поспешившего на помощь к гренадерам. Его обвиняли в том, что он задержал гвардейскую бригаду с тем, чтобы дать отличиться своей бригаде, но это несправедливо, так как если бы он допустил безотлагательное усиление боевой части этою бригадою, то единственный общий резерв был бы преждевременно израсходован.

После падения Плевны великий князь главнокомандующий решил перейти зимою через Балканы и наступать к Царьграду. Дивизия М.Д. Скобелева была направлена на присоединение к отряду генерала Радецкого, который был усилен до 45.000 и имел против себя 35.000 турок Весселя-паши. Генерал Радецкий оставил на Шипкинской позиции против фронта турок 15 1/2 батальонов с артиллериею и сам при них остался, а в то же время направил: а) правую колонну М.Д. Скобелева (15 батальонов, 7 дружин, 17 эскадронов и сотен и 14 орудий) от Топлиша через Иметлийский перевал в обход левого фланга турок и б) левую колонну князя Святополк-Мирского (25 батальонов, 1 дружина, 4 сотни и 24 орудия) через Травну, Гюсово и Маглиш в обход правого фланга главных сил Весселя-паши, находившихся в укрепленных лагерях близ дд. Шипки и Шейнова.

27 декабря князь Мирский действовал против главных сил турок один и встретил упорное сопротивление; Скобелев же, успев перевалить лишь с частью сил, в этот день не атаковал. 28-го все три части отряда генерала Радецкого атаковали неприятеля, и вся армия Весселя-паши сдалась на капитуляцию (30.000 человек при 103 орудиях); наши потери доходили до 5.600 человек. Одержана была блестящая победа; М.Д. Скобелев играл при этом выдающуюся роль: ему сдался Вессель-паша. Тем не менее, Скобелева обвинили в том, что он не поддержал князя Мирского, что он обещал его поддержать и не сдержал слова, что он вел тут какую-то игру и т.п.

Обвинения эти едва ли справедливы. М.Д. Скобелев переживал в это время тяжелую внутреннюю борьбу. Горький опыт плевненских боев оставил глубокий след в его душе. Он становился все более и более осторожным. Личная беседа с Ф.Ф. Радецким, предполагавшем возможность "блокады Иметлии" и т.п., еще более утвердила его в решении быть крайне осторожным. Это видно из его записок на имя начальника штаба. Так 22 декабря, в 3 1/4 часа пополудни (по возвращении от Радецкого) он писал: "где наши священники... я видел нечто в этом роде. Не доходя 20 верст до колодца Сенек 18 апреля 1873 года, люди гибли от жары, жажды и истомления. Полковые священники полков Ширванского и Апшеронского принесли большую пользу. В русской армии в трудные минуты священник... с крестом ведет там, где забывали и голос начальников и даже знамя. Нам придется перенести много трудного; не следует пренебрегать и этою нравственною струною..." Затем даются указания, как это применить в данном случае.

Внутреннее состояние М.Д. Скобелева ухудшается, особенно со времени выбытия из строя начальника штаба. В самый трудный момент он одинок. Им овладевают мрачные мысли. Скобелев вспоминает, что ему подтверждали неоднократно, что он должен рассчитывать только на свои собственные силы. Тот, кто вышел раньше, должен ждать того, кто выйдет позже, т.е. князь Мирский должен сообразоваться со Скобелевым. В худшем случае, никакая опасность князю Мирскому не угрожает, так как он достаточно силен. Если же он, Скобелев, атакует теперь (27-го) с половиною своих сил и будет отбит, то вся операция может расстроиться. Следовательно, должно отложить атаку до сосредоточения всех сил. Ввиду этих соображений Скобелев и не атаковал до тех пор, пока не сосредоточил силы, кои он признавал достаточными для атаки.

После перехода через Балканы Михаил Дмитриевич Скобелев был назначен начальником авангарда армии (32 батальона и 25 эскадронов и сотен с артиллериею и 1 батальоном сапер) и двинулся через Адрианополь к окрестностям Константинополя. В начале этого марша, 5 января (1878 г. — прим.), он стянул авангард к Трнову, сделав в 40 часов 82 версты. По прекращении военных действий, 1 мая, он был назначен начальником "левого отряда" армии, а затем находился в составе армии при расположении ее в пределах Турции и при постепенном очищении ее частями территории самой Турции, а равно и вновь созданной Россиею Болгарии.

Михаил Дмитриевич Скобелев является на балканский театр военных действий очень молодым генералом, хотя и оказавшим большие заслуги, но попавшим в положение полуопального. Для него не находится места и он сам старается найти себе дело, не гнушаясь самым маленьким. Постепенно предубеждение против него уступает уважению к его военному таланту и ему дают все более и более серьезные и ответственные поручения. 18 июля (1877 г. — прим.), при второй атаке Плевны, и 22 августа (1877 г. — прим.) под Ловчею он дает выдающиеся образцы искусства, насколько он мог их проявить в качестве частного начальника; в последнем случае ему было поручено ведение самой трудной и главной части дела, чем он и решил успех всего дела, а потери были невелики сравнительно с плевненскими боями.

При третьей атаке Плевны, во время ее обложения и при переходе через Балканы М.Д. Скобелев проявляет также замечательное искусство, невзирая на некоторые теневые стороны в исполнении этих операций. В эту кампанию он довершает свое самообразование, как военачальник. Если он еще не заявил себя, как полководец, то он уже близок к тому, чтобы им сделаться. А заботы его о солдате и вообще о подчиненных, устройство продовольственной части и вообще военно-административная его деятельность, наконец, понимание значения морального элемента и уменье воздействовать в этом смысле на войска настолько образцовы, что нелегко найти повторение сочетания всех этих достоинств в этой же кампании.

Неудивительно, что М.Д. Скобелев, именно в эту войну приобрел чуть ли не всесветную известность. Тем не менее, положение его к концу войны и в первое время после нее было невыносимо, так как взведенные на него обвинения не потеряли еще своей силы. 6 января 1878 г. он был пожалован золотою шпагою, бриллиантами украшенною, с надписью "за переход через Балканы", но отношение к нему некоторых начальников и товарищей было неблагоприятно, а враги его этим пользовались.

В письме к одному родственнику 7 августа 1878 года М.Д. Скобелев писал: "...Чем более проходит времени, тем более растет во мне сознание совершенной моей невинности перед Государем, а потому и чувство глубокой скорби не может меня покинуть... только обязанности верноподданного и солдата могли заставить меня временно примириться с невыносимою тяжестью моего положения с марта 1877 года. Я имел несчастие потерять доверие, мне это было высказано и это отнимает у меня всякую силу с пользой для дела продолжать службу. Не откажи поэтому... своим советом и содействием для отчисления меня от должности, с зачислением... по запасным войскам..."

Но в это время горизонт для М.Д. Скобелева стал проясняться. Ему удалось опровергнуть окончательно взведенные на него обвинения. Еще 7 июля 1878 г. он был назначен временно командующим 4-м корпусом, 22 августа зачислен в списки 64-го пехотного Казанского Е.И.В. Великого Князя Михаила Николаевича полка, а 30 августа назначен генерал-адъютантом к Его Императорскому Величеству. Эта высокая Монаршая милость, свидетельствовавшая о возвращении доверия, явилась для М.Д. Скобелева торжеством над врагами и вознаградила его за перенесенные нравственные страдания.

По окончании военных действий М.Д. Скобелев направлял дело воспитания, обучения и боевой подготовки вверенных ему войск в духе чисто суворовском. Разница если и была, то лишь в зависимости от различий в обстановке. В должности командира корпуса он был утвержден 4 февраля 1879 года.

М.Д. Скобелев исполнял в это время различные поручения по службе, как в России, так и за границею, и представлял замечательные отчеты. Особенного внимания заслуживают его мысли, касавшиеся оценки некоторых сторон военной системы Германии, которую он считал самым опасным из наших противников и которую с этих пор он уже изучал постоянно. Это находилось в связи с изучением славянского вопроса, важное значение которого для России Скобелев понимал еще перед войною 1877-1878 гг.

После войны М.Д. Скобелев читает множество книг, брошюр, периодических изданий и т.п., и сближается со славянофилами. Он следит за совещаниями дипломатов на Берлинском конгрессе и всякое уменьшение вознаграждения, получаемого Россиею и славянами, отзывается болезненно в его сердце. Между тем, уже носится призрак новой войны. Скобелев готов лететь против нового врага, а войны нет, как нет. Скобелев томится. Как нельзя более кстати, подоспевает его назначение начальником экспедиции против текинцев, для чего Скобелев участвует в совещаниях при главном штабе с января 1880 г.

В западной части Средней Азии М.Д. Скобелев менее всего знал ахалтекинский оазис и обитавших там 80-90.000 ахалтекинцев, которых могли поддержать жившие по Мургабу 110.000 мервтекинцев. Это были природные, страшные воины. Одним из главных их средств к жизни были аламаны, т.е. грабежи. Терпеть таких соседей было невозможно. Однако наши экспедиции, до 1879 г. включительно были, неудачны. Покоренные нами народы подняли голову. Было настоятельно необходимо повторить экспедицию и покончить с текинцами. Но для этого нужно было пройти с войсками по безотрадной пустыне, лишенной растительности и воды, малопригодной даже для жизни туркмен, при жарком климате и прочих тяжелых условиях. По путям Туркмении могли двигаться только верблюжьи караваны и войска с верблюжьими обозами, полагая не менее одного верблюда на каждого человека.

Михаил Дмитриевич Скобелев составил план, который был утвержден и должен быть признан образцовым: целью его было нанести решительный удар текинцам ахалтеке; к цели он решил идти систематично и осторожно; сосредоточить столько запасов, сколько необходимо для доведения дела до конца; пользоваться всеми возможными способами и средствами, даваемыми искусством и наукою; по мере накопления всего необходимого подаваться вперед и, когда все будет готово, решительным боем покончить с текинцами. Со своей стороны, текинцы, узнав о назначении М.Д. Скобелева, в апреле 1880 г. решили переселиться всем в крепость Денгиль-Тепе и ограничиться отчаянною защитою только одного этого пункта.

М.Д. Скобелев приехал в Чекишляр 7 мая и, прежде всего, приказал отвести часть войск на Кавказ, чтобы уменьшить число ртов и ускорить накопление запасов. Началась невообразимо трудная работа. Приходилось перевезти 2.000.000 пудов разных запасов. Устраивались две линии подвоза; по одной из них проводилась железная дорога. Решено было приобрести 16.000 верблюдов для перевозки всего необходимого для 11.000 чел. с 3.000 лошадей и 97 орудиями.

10 мая (1880 г. — прим.) М.Д. Скобелев занял Бами и начал устраивать в этом пункте прочное основание действий, для чего в течение пяти месяцев перевозилось сюда 800.000 пудов разных запасов; собиралась жатва на текинских пашнях; возводились укрепления. В начале июля Скобелев, с 655 чел. при 10 орудиях и 8 ракетных станках, производит разведку, подходит на две версты к Денгиль-Тепе и обстреливает эту крепость. Массы текинцев его окружают, но Скобелев их отбивает и, окончив разведку, медленно отходит назад. Этим он производит сильное впечатление на текинцев, а главное поднимает дух вверенных ему войск, чем обеспечивает успех операции.

Из Бами необходимые запасы перевозятся в укрепление Самурское (12 верст от Денгиль-Тепе). К 20 декабря здесь сосредоточены 7.100 человек (с нестроевыми) и запасы на 8.000 человек до начала марта 1881 г. Не ограничиваясь этим, М.Д. Скобелев посылает в Персию полковника Гродекова, который заготовляет 146.000 пудов необходимых запасов на персидской территории, всего в одном лишь переходе от Денгиль-Тепе. Эта боковая база и обеспечила довольствие войск после взятия крепости. Из этого видно, сколь велика была предусмотрительность Скобелева в деле снабжения войск всем необходимым.

15 декабря (1880 г. — прим.) прибыл в Самурское притянутый (вследствие ходатайства М.Д. Скобелева) из Туркестана отряд полковника Куропаткина из 884 человек с 900 верблюдами, преодолевший чрезвычайные затруднения при движении пустынею и усиливший войска Скобелева не столько в численном, сколько в моральном отношении. Вскоре после того начинается ведение подступов и постепенное приближение к крепости, а войска всячески подготавливаются к штурму: оканчивается превращение Самурского в опорный пункт, который должен быть отстаиваем незначительным гарнизоном, когда все наши силы будут под крепостью; производятся ученья, во время которых и после которых приходится открывать огонь, чтобы отгонять текинцев; войска упражняются в эскаладе стен и в штурме бреши; в войска рассылается составленная М.Д. Скобелевым высоко поучительная "инструкция для офицеров отряда" и т.д.

В крепости (Денгиль-Тепе — прим.) было 45.000 человек, из коих защитников 20.000-25.000; они имели 5.000 ружей, множество пистолетов, 1 орудие и 2 зембурека (вьючная пушка — прим.). Текинцы производили вылазки, преимущественно ночью; пользуясь превосходством сил и своею храбростью, они наносили нам немалый урон, захватили даже однажды знамя и два орудия, но всегда были отбиваемы. Между тем, в тылу иомуды готовы были восстать поголовно, а в отряде пошли толки о невозможности продолжать осаду с наличными силами и т.п.

Скобелев сразу положил этому конец. "Вперед, вперед и вперед. С нами Бог. Никакой литературы, а бой... Осада ни в каком случае не будет снята; штурмы будут повторяться до последней крайности. Отступления же из-под Геок-тепе ни в каком случае не будет". Таковы были его слова, а действия им вполне соответствовали. Нелепые толки прекратились. Войска прониклись готовностью исполнить волю своего вождя во что бы ни стало.

6 января 1881 г. на оконечности 2-й параллели, в 200 саженях от угла крепости, устроена брешь-батарея, вооруженная 8 января 12 орудиями. М.Д. Скобелев готовился к штурму на 10-е, но, вследствие обвала в минной галерее и порчи вентилятора, отложил на 12 января, обещав минерам при успехе 3.000 рублей и 4 знака отличия военного ордена на 30 человек. К полуночи 10-11-го минная галерея подошла под ров в 2-х саженях ниже горизонта, а в ночь на 12-е произведена забивка минных камор. На поверхности земли сапы соединены эполементом в 5 саженях от рва; сверх того, велась блиндированная сапа в тот же ров.

К 12 января М.Д. Скобелев сосредоточил 4.788 пехотинцев, 1.043 кавалеристов, и 1.068 артиллеристов, а всего 6.899 человек при 58 пушках, 5 картечницах и 16 мортирах. Было собрано 280 туров, 380 фашин, 1.800 земляных мешков, 47 штурмовых лестниц и 16 плетней. Перед штурмом должен был быть произведен взрыв мины с целью производства обвала, а 22 орудия должны были расширить и сделать удобовосходимою пробитую артиллериею брешь и, если возможно, пробить другую.

Согласно диспозиции Скобелева, для штурма назначались три колонны: а) полковника Куропаткина (11 1/2 роты, 1 команда, 6 орудий, 2 ракетных станка и 1 гелиографный) должна овладеть обвалом от взрыва мины, прочно на нем утвердиться и укрепиться в юго-восточном углу крепости; б) полковника Козелкова (8 1/4 роты, 2 команды, 3 орудия, 2 ракетных станка и 1 гелиографный) должна овладеть артиллерийскою брешью и прочно на ней утвердиться; 1 и 2 колонны (производящие главную атаку) должны войти в связь между собою; в) подполковника Гайдарова (4 1/2 роты, 2 команды, 1 1/2 сотни, 4 орудия, 5 ракетных станков и 1 гелиографный, производящая демонстративную атаку) должна деятельно содействовать двум первым колоннам, для чего, овладев Мельничною калою и ближайшими ретраншементами, действовать усиленным ружейным и артиллерийским огнем по внутреннему пространству крепости и в тыл неприятелю, сосредоточенному против главной атаки.

Штурм был произведен 12 января 1881 г. В 11 часов 20 минут дня был произведен взрыв мины. Последовал глухой подземный удар, задрожала почва и огромный столб земли и кусков стены высоко поднялся над землею и медленно упал, засыпав ближайшие окопы. Восточная стена упала на 9 саж. и образовала удободоступный обвал. Находившиеся здесь текинцы погибли. Взрыв еще не успел улечься, как части колонны полковника Куропаткина вышли из-за близ лежавшей плотины и бросились на обвал с криком "ура".

Колонна полковника Козелкова была поддержана батальоном из резерва и овладела брешью. Другой батальон из резерва составил связь между этими двумя колоннами. Скобелев располагал еще резервом из 13 рот, 5 эскадронов и сотен и 18 орудий. Он своевременно выдвинул, на смену штурмовавших, к бреши 8 рот. На обвале было поставлено 4 орудия. Подполковник Гайдаров, овладев участком западной стены, двинулся на север и вошел в связь с полковником Куропаткиным, части колонны которого являлись направляющими и следовали впереди других, вместе с двумя ротами из левой колонны. Войска наши теснили неприятеля, который однако оказал отчаянное сопротивление.

Долго в крепости кипел ожесточенный бой, но искусство вождей со Скобелевым во главе и храбрость солдат сломили наконец текинцев, обратившихся в бегство через северные проходы, за исключением небольшой части, которая осталась в крепости и, сражаясь, погибла. Наши войска преследовали отступавшего врага частью огнем, частью следуя за ним по пятам; сам Михаил Дмитриевич при этом опередил пехоту с 4 эскадронами и сотнями при 2 орудиях; преследование и рубка продолжались на протяжении 15 верст.

Наши потери за всю осаду со штурмом доходили до 1.104 человек, а во время штурма составляли 398 человек (в том числе 34 офицера). Внутри крепости были взяты: до 5.000 женщин и детей, 500 персиян рабов и добыча, оцененная в 6.000.000 рублей.

Вскоре после взятия Денгиль-Тепе были высланы Скобелевым отряды под начальством полковника Куропаткина; один из них занял Асхабад, а другой прошел более чем на 100 верст на север от Денгиль-Тепе, обезоруживая население, возвращая его в оазис и распространяя воззвания с целью скорейшего умиротворения края. В этих видах М.Д. Скобелев принял целый ряд искусно соображенных мер, благодаря коим в наших закаспийских владениях установилось вскоре мирное положение. В это же время Скобелеву приходилось принимать участие в решении следующих вопросов: а) поддержание дружественных отношений с Персиею при условии не уступать ей ни в чем, б) разграничение с Персиею, в) отношения занятого края и администрации к персидским областям и г) фактическое распространение нашей власти в оазисе и отношения к Мерву.

Сношения Михаила Дмитриевича Скобелева по всем этим вопросам, его соображения и действия обнаруживают в нем наличность чрезвычайно широкого кругозора, способности понимать не только военные, но и государственные вопросы, и умело согласовывать интересы военные с государственными. Последовавшее, спустя некоторое время, бескровное присоединение Мерва показало, какой громовой удар был нанесен туркменам в Денгиль-Тепе и как велика была предусмотрительность Скобелева.

Ахалтекинская экспедиция 1880-1881 гг. представляет первокласный образец искусства. Центр тяжести операций находится в сфере вопросов военно-административных. Все образцово, начиная с кропотливой, медленной, систематической подготовки и кончая решительным, все потрясающим ударом; впрочем, можно отметить излишнюю многочисленность и разнообразие артиллерийских средств и почти полное отсутствие запасов фуража. Железная энергия, с которою М.Д. Скобелев в самое трудное время заставляет войска увеличить напряжение своих сил к скорейшему сближению с врагом грудь с грудью, моральное воздействие на войска, дух коих поднимается до крайнего предела, замечательное уменье сплотить весь отряд в один стройный организм, составляющий одно целое со своим вождем, — все это показывает, что Скобелев обладал необыкновенным даром, присущим лишь немногим вождям, уменьем овладевать людьми и вести их навстречу всем ужасам войны и боя. Короче, в эту кампанию М.Д. Скобелев является полководцем в полном смысле этого слова.

14 января (1881 г. — прим.) Михаил Дмитриевич Скобелев был произведен в генералы от инфантерии, а 19 января награжден орденом Св. Георгия 2-й степени; 27 же апреля выехал из Красноводска обратно к 4-му корпусу, в г. Минск. Здесь он направлял воспитание и боевую подготовку вверенных ему войск по-прежнему, в духе идей Суворова, что видно из его приказов и т.п., а в особенности из производимых им маневров, учений и осмотров войск, при которых все оценивалось исключительно с точки зрения требований боевых, а не плац-парадных, а все отделы воспитания и образования войск ставились, в надлежащие друг к другу отношения. И здесь войска веровали в своего вождя и готовы были идти за ним, куда угодно.

По временам М.Д. Скобелев ездил в свои имения, главным образом в село Спасское Рязанской губернии и даже заявлял о желании своем серьезно заняться хозяйством. Он относился весьма хорошо к крестьянам, которые называли его не иначе, как "наш богатырь" и "батько". Особенно Михаил Дмитриевич любил детей, обучавшихся в школах, видя в них будущих защитников России. Их он баловал подарками.

В это время настроение Михаила Дмитриевича Скобелева было большею частью угнетенное. Предыдущая жизнь не могла не отразиться на его организме. Во время ахалтекинской экспедиции его постигло страшное горе: его мать убил человек, которого он облагодетельствовал. Невозможно описать впечатление, которое весть об этом злодеянии произвела на Скобелева. Затем последовал другой удар: мученическая кончина обожаемого им Императора Александра II. Михаил Дмитриевич не был счастлив и в семейной жизни. Он был женат на княжне Марии Николаевне Гагариной, получившей воспитание за границею. Супруги вскоре разошлись, а затем и развелись.

По окончании ахалтекинской экспедиции и возвращении в Европейскую Россию М.Д. Скобелев принялся снова за изучение славянского и других, связанных с ним, вопросов.

М.Д. Скобелев останавливался с особенным вниманием на вопросе о предполагаемой войне России с ее западными соседями, который усиленно обсуждался в австрийской и немецкой печати после войны 1870-1871 гг. и особенно после Берлинского конгресса. Скобелев не мог не заметить, что в австрийской литературе обозначилось новое направление, в силу коего Австро-Венгрия должна идти рука об руку с Германиею, распространять германскую культуру на юго-востоке Европы, парализовать влияние России на славянские народы Балканского полуострова и подчинить эти народы своему влиянию.

В то же время австрийские военные писатели, не ограничиваясь, как прежде, обороною Галиции, доказывали необходимость захвата Царства Польского и даже малорусских губерний. Германские писатели шли еще далее и доказывали необходимость "отнятия у России Финляндии, Польши, остзейских губерний, Кавказа и русской Армении" и "уничтожения России в смысле великой европейской державы". Негодование, охватывавшее М.Д. Скобелева при чтении подобных сочинений, не поддается описанию.

Между тем, М.Д. Скобелеву приходилось исполнять различные служебные поручения, в ряду коих наиболее важное значение имела командировка на маневры в Германию. Отчеты Скобелева об исполнении этих поручений замечательны, как и все выходившее из под его пера. Особенно достойны внимания его мысли, касающиеся некоторых сторон военной системы Германии, которую он оценивал высоко, но не был сторонником рабского преклонения и слепого подражания и считал необходимым совершенствовать, сколь возможно более, нашу военную систему, готовясь к тому, чтобы уклонять нашу слабую и подставлять сильную сторону.

Пребывание в Германии привело М.Д. Скобелева к заключению, что не сегодня, так завтра наши западные соседи объявят нам войну и что главным врагом России являлась сильная Германия. Этого опасались и дипломаты, но расходились со Скобелевым в отношении определения наилучшего способа противодействия этому злу. Их склонности к крайней уступчивости и пассивности М.Д. Скобелев противопоставлял программу, основанную на твердости и в высшей степени активном образе действий. Этим объясняется его дальнейшая деятельность, начиная со сближения с французами, сторонниками франко-русского союза, и кончая речами, обращенными к славянским студентам и т.п.

Михаил Дмитриевич Скобелев был настоящий верноподданный, настоящий русский воин, который только рвался вперед, чтобы возможно скорее служить Государю и России так, как он умел; рвался же он в том самом направлении, которое привело к образованию двойственного союза, отдалившего войну. Он был более усерден, чем требовалось, и не был достаточно сдержан. Скобелев не берег своего здоровья и таким образом сокращал свою жизнь. Незадолго до смерти он ее предчувствовал и говорил об этом своим друзьям. Умер Михаил Дмитриевич Скобелев в Москве 25 июня 1882 г.

Михаил Дмитриевич Скобелев достиг высоких отличий и высшего чина военного в возрасте, когда его сверстники командовали полками, а в армии даже ротами. М.Д. Скобелев этого достиг благодаря тому, что он был настоящий военный человек, воин по призванию, любивший военное дело всем сердцем. На службе Скобелев ставил максимум требований не только другим, но прежде всего себе, служа другим примером. Энергия его была поразительна, а ведь в энергии и коренится источник действительной силы.

Значение элемента морального, духа войск, М.Д. Скобелев понимал вполне и орудовал им артистически, не хуже всех великих полководцев, а ведь в этом, главным образом, и коренится залог успеха в военном деле. Поэтому и обаяние Скобелева, как вождя, было громадно. Он сочетал в себе с удивительною гармониею замечательное понимание сущности теории и знание всех необходимых ее деталей со стремлением к практическому изучению военного дела и к возможно более практичному проведению в жизнь положений теории. Теоретики и практики могут согласиться между собою и найти у него и глубоко рассчитанные соображения, и осторожность в действиях в надлежащем сочетании с решительностью, и вообще все то, за что Суворова называли "натуралистом".

М.Д. Скобелев обладал основательным общим и военным образованием и постоянно продолжал учиться; с особенною любовью он предавался занятиям военною историею, значение которой он вполне понимал еще на школьной скамье. С течением времени его кругозор расширяется, а, вместе с тем, расширяется и цикл знаний, которые он старается усвоить. И в этом отношении успехи его поразительно быстры.

Скобелев отлично понимал важное значение знания "повелительницы на войне, обстановки". Он изучает ее постоянно всеми способами и средствами и достигает замечательных результатов: начинает бегло читать ту книгу, которая доступна лишь великим мастерам военного искусства. Зная и понимая обстановку настолько хорошо, насколько это возможно, он ставит верно цель, после чего ничто не может его отклонить от действий в духе раз принятого решения.

Всегда и всюду Скобелев жертвует второстепенным в пользу главного, как на театре военных действий, так и на поле сражения. Полумер он не признает, о шаблоне и слышать не хочет: под Шейновом у него им же выработанный боевой порядок европейского типа, в боях же в Средней Азии совершенно иной и даже в Азии против текинцев он действует не так, как против коканцев и т.д.

Как частный начальник, особенно во главе кавалерии, М.Д. Скобелев соединяет беззаветную храбрость с удивительною способностью быстро оценивать положение дел, быстро принимать решения и быстро приводить их в исполнение. Во главе крупных отрядов он хотя и учится, но дает целый ряд положительных образцов искусства, перед которыми бледнеют некоторые теневые стороны ведения им военных действий.

К концу своей деятельности М.Д. Скобелев сформировался вполне: это уже готовый полководец. В это время он и дает образцовые решения всех задач стратегического и тактического искусства. Скобелев только не нашел случая, чтобы доказать так, чтобы это было для всех очевидно, что место его среди великих полководцев, из коих сам он более других увлекался Наполеоном, но все более и более выходил на путь Суворова.

Как государственный человек в военное время, в качестве представителя стратегии, обязанный принимать в соображение интересы высшей политики, или в качестве представителя соединенных властей, гражданской и военной в крае, являющемся театром военных действий, М.Д. Скобелев оказался бы на высоте самых трудных положений и комбинаций как в Азии, так и в Европе.

В мирное время М.Д. Скобелев не проявил в некоторых случаях, в Европе, необходимого для государственного человека равновесия, но опять-таки в Азии он и в этом отношении был безупречен. Это объясняется сложностью европейской обстановки, пламенным темпераментом Скобелева, горячим его патриотизмом. По всему вероятию, с течением времени, Скобелев и в Европе сделался бы таким же, каким был в Азии. Россия потеряла в нем будущего вождя на случай своих серьезных с другими народами столкновений, одно имя которого поднимало бы дух наших войск, и увеличивало бы шансы на успех.

Горе охватило всю Россию и всех ее друзей при вести о безвременной кончине М.Д. Скобелева, и даже враги его должны были замолчать, когда с высоты Престола были начертаны на имя его сестры следующие слова: "Страшно поражен и огорчен смертью вашего брата. Потеря для русской армии трудно заменимая и, конечно, всеми истинно военными сильно оплакиваемая. Грустно, очень грустно терять столь полезных и преданных своему делу деятелей. Александр".

Михаил Дмитриевич Скобелев похоронен в своем родовом имении, селе Спасском-Заборовском Раненбургского уезда Рязанской губернии, в левом приделе местной церкви Св. Михаила, рядом с родителями, где он себе приготовил место еще при жизни, предчувствуя кончину.

Источники
— Архив Николаевской академии Генерального Штаба. Дела за 1866-1868 гг., особенно дело №39 за 1868-1869 гг. с приложением.
— Архив военно-исторической комиссии при Главном Штабе, особенно собственноручные записки М. Д. Скобелева и ближайших его сподвижников, приказы, предписания, донесения и т. д.
— "Библиографический указатель литературы, относящейся к биографии М. Д. Скобелева". Составил М. Полянский. СПб. 1902 г. "Белый Генерал М. Д. Скобелев", 1895 г.
— Верещагин А., "Дома и на войне". Изд. 2-е. СПб., 1886 г.
— "Новые рассказы". СПб., 1900 г.
— Верещагин В., "Набег на Адрианополь в 1877 г.", Русская Старина 1888 г., "Переход через Балканы". Там же, 1889 г.
— "На войне в Азии и Европе". СПб. 1894 г.
— "Воспоминания о М. Д. Скобелеве", Разведчик, 1895 г. №261.
— Гейнс, "Очерк боевой жизни Ахал-Текинского отряда". СПб. 1882 г.
— Гейсман, "Славяно-турецкая борьба 1876-1878 гг.", Ч. II. Кн. 1.
— Гейфельдер, "Воспоминания, врача о Скобелеве", Русская Старина. 1886 г.
— Гершельман, "Нравственный элемент в руках Скобелева", Военный Сборник, 1893 г. — Его же, "Нравственный элемент в руках опытного начальника", Военный Сборник, 1888 г.
— Гоппе, "Хроника войны". СПб. 1877 г.
— Градовский, "М. Д. Скобелев. Этюд по характеристике нашего времени и его героев" СПб. 1884 г.
— Гринев, "Скобелев за Дунаем" Киев 1894 г.
— Гродеков Н. И., "Хивинский поход 1873 г." 1883 г. Его же, "Война в Туркмении. Поход Скобелева в 1880-1881 гг." 1884 г.
— Greene, "Russian Army and its campaigns in Turkey 1877-1878" 1879-1880 гг. Его же, "Sketches of Army life in Rusisa". 1879 г.
— Демуров, "Бой с текинцами". Военный Сборник 1882 г., №3.
— Дукмасов, "Воспоминания о русско-турецкой войне 1877-1878 гг. и о М.Д. Скобелеве". 1889 г.
— Зайончковский, "Наступательный бой по опыту действий генерала Скобелева в сражениях под Ловчей, Плевной и Шейново". СПб. 1893 г.
— Его же, "Сражение под Ловчей 22 августа 1877 года". СПб. 1895 г.
— Кашкаров, "Взгляды на политику, войну, военное дело и военных М. Дм. Скобелева". СПб. 1893 г.
— Колокольцев, "Экспедиция в Хиву в 1873 г.". СПб. 1873 г.
— Крестовский В., "Двадцать месяцев в действующей армии". СПб 1879 г.
— Куропаткин А. Н., Туркмения и Туркмены. СПб. 1879 г., "Ловча и Плевна" т. І и II. СПб. 1885 г.
— Его же, "Блокада Плевны". Военный Сборник 1885-1886-1887 гг.
— Его же, "Сражение под Плевною 28 ноября 1877 г.", Военный Сборник, 1887 г., (с поправкою). Его же, "К штурму Плевны 30-31 августа 1877 г.". Военный Сборник 1885 г. Его же, "Переход через Балканы отряда генерала Скобелева и бой у д. Шейнова 28 декабря 1877 г.". Военный Сборник 1889 г. Его же, "Завоевание Туркмении". 1899 г.
— Максимов, "Две войны 1876-1878 гг." СПб. 1879 г.
— Майер, "Год в песках". "Очерки Ахал-Текинской экспедиции". Кронштадт, 1886 г.
— Маслов, "Осада крепости Денгиль-Тепе". Инженерный Журнал, 1882 г. и др.
— Мак-Гахан, "Действия на Оксусе и падение Хивы". Москва, 1875 г.
— Мещерский князь, "Сборник военных рассказов". СПб, 1878 г.
— Mozer Henri, "А travers l"Asie centrale, la Steppe Kirghise, le Turkestan Russe", Paris, 1885.
— Heмирович-Данченко, "Год войны". 1877-1878 гг. СПб, 1879 г. T. І и II. Изд. 2-е.
— Его же, "М.Д. Скобелев, личные воспоминания". СПб, 1882 г.
— Паренсов П., "Из прошлого. Воспоминания офицера генерального штаба". СПб. 1901 г. 2 ч.
— Полковые истории, особенно л.-гв. Гродненского гусарского полка. (Составил Елец, Варшава 1898 г.).
— Различные статьи в газетах и журналах, русских и иностранных (кроме выше и ниже указанных), особенно же в Военном Сборнике, Русском Инвалиде, Русской Старине, Новом Времени, Jahrbucher für die deutsсhe Armee und Marine и т.д.
— "Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-1878 гг. на Балканском полуострове". Издание военно-исторической комиссии Главного Штаба.
— Описание русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на Балканском полуострове (той же комиссии). СПб. 1901. T. 1 и 2.
— Скобелева послужные списки (последний 1882 г.).
— Скобелева посмертные бумаги, "Исторический Вестник" 1882 г.
— Скобелева письма и записки, напечатанные в разных изданиях и неизданные.
— Скобелева приказы, изданные под редакцией инженер-капитана Маслова. СПб. 1882 г.
— "Скобелевы, дед и внук". (Материалы для их биографий), "Русская Старина", 1898 г., ХСV, 61-68.
— Струсевич, "Один из богатырей XIX века". Остров 1899 и СПб. 1900 г.
— Троцкий, "Материалы для истории Хивинского похода в 1873 г.".
— "Хивинский поход, по официальным источникам, в 1873 г." СПб. 1874 г.
— Thilo von Trotha, "Die Operationen in Etropol Balkan. Der Kampf um Plewna".
— Тило-фон-Трота, "Борьба под Плевной". Перевод под редакцией Н. Нечаева. 1878 г. Филиппов, "М. Д. Скобелев". СПб. 1894 г.
— Faure (Le) Amedee. "Histoire de la guerre d"Orient". 1877-1878. С заметками М.Д. Скобелева (см. №5862, 1892 г., "Нового Времени").
— Чанцев И.А., "Скобелев как полководец". СПб. 1883 г.
— Черняк А., "Заметка об экспедиции ген. Скобелева в Ахал-Теке". Военный Сборник 1889 г. №12.
— Череванский, "Под боевым огнем". СПб. 1898 г.
— Шаховской К., "Экспедиция против Ахал-Текинцев 1880-1881 гг.". Русская Старина 1885 г.
— Щербак А. В., "Ахал-Текинская экспедиция генерала Скобелева в 1880-1881 гг." СПб. 1884 г.
— Издания, перечисленные в "Библиографическом указателе" М. Полянского и выше неуказанные.

Пл. Гейсман и А. Богданов.

Русский биографический словарь: Сабанеев-Смыслов. — Изд. под наблюдением председателя Императорского Русского Исторического Общества А. А. Половцова. — Санкт-Петербург: тип. В. Демакова, 1904. — Т. 18. — сс. 564-584

Александр Александрович Половцов (31 мая 1832 — 24 сентября 1909) — государственный и общественный деятель Российской империи, меценат, промышленник. За счет его личных средств с 1896 года издавался «Русский биографический словарь».

«Убедите солдат на деле, что вы о них вне боя отечески заботливы,

что в бою - сила, и для вас ничего не будет невозможного».

(М. Д. Скобелев )

170 лет назад родился Михаил Дмитриевич Скобелев (1843-1882) — выдающийся русский военачальник и стратег, генерал от инфантерии, генерал-адъютант, участник Среднеазиатских завоеваний Российской империи и Русско-турецкой войны 1877-1878 годов, освободитель Болгарии. Для Рязани его имя имеет особое значение, ведь похоронен Скобелев на рязанской земле, в своем родовом имении.

В истории не так много знаменитых военачальников, о которых можно уверенно сказать: «Он не проиграл ни одного сражения». Это - Александр Невский, Александр Суворов, Федор Ушаков. В XIX веке таким непобедимым полководцем был Михаил Дмитриевич Скобелев. Богатырски сложенный, высоченный, красивый, всегда в белом мундире и на белом коне, гарцующем под яростным свистом пуль. «Белый генерал» (Ак-Паша) - как называли его современники, и не только потому, что в сражениях он участвовал в белом мундире и на белом коне...

Сражения и победы

Почему его называли «белым генералом»? По разным причинам. Самая простая - мундир и белая лошадь. Но ведь не он один носил белую генеральскую военную форму. Значит, что-то еще. Вероятно, стремление быть на стороне добра, не обнищать душой, не смириться с необходимостью убийства.

Я дошел до убеждения, что все на свете ложь, ложь и ложь… Все это - и слава, и весь этот блеск ложь… Разве в этом истинное счастье?.. Человечеству разве это надо?.. А ведь чего, чего стоит эта ложь, эта слава? Сколько убитых, раненых, страдальцев, разоренных!.. Объясните мне: будем ли мы с вами отвечать Богу за массу людей, которых мы погубили в бою? - эти слова Скобелева В.И. Немировичу-Данченко многое открывают в характере генерала.

«Удивительная жизнь, удивительная быстрота ее событий: Коканд, Хива, Алай, Шипка, Ловча, Плевна 18 июля, Плевна 30 августа, Зеленые горы, переход Балкан, сказочный по своей быстроте поход на Адрианополь, Геок-Тепе и неожиданная, загадочная смерть - следуют одно за другим, без передышки, без отдыха». (В.И. Немирович-Данченко «Скобелев» ).

Его имя заставляло трепетать среднеазиатских ханов и турецких янычар. А простые русские солдаты относились к нему с уважением. Штабисты, завидуя его успехам, сплетничали, что он позер, который щеголяет храбростью и презрением к смерти. Но лично знавший генерала В. И. Немирович-Данченко (брат основателя Художественного театра) писал: «Он знал, что ведет на смерть, и без колебаний не посылал, а вел за собой. Первая пуля - ему, первая встреча с неприятелем была его. Дело требует жертв, и, раз решив необходимость этого дела, он не отступил бы ни от каких жертв».

Пр этом Скобелев не был простым «солдафоном» - блестяще образованный, знающий 8 языков, умный, ироничный, веселый, интеллектуал и гуляка. Но главному делу своей жизни – службе Отчизне, он отдавал себя без остатка. Это был удивительный полководец и необычный человек, который при жизни стал настоящей легендой.

Ранняя биография и военное образование

Скобелев юнкером

Потомственный военный, он родился в Петербурге 17 (29 по н.ст.) сентября 1843 г. в семье генерал-лейтенанта Дмитрия Ивановича Скобелева и его жены Ольги Николаевны, урожденной Полтавцевой. Унаследовав от матери «тонкость натуры», на всю жизнь сохранил с ней душевную близость. По его мнению, только в семье человек имеет возможность быть самим собой. «Слишком изящный для настоящего военного», он, тем не менее, с юности выбрал этот путь и уже 22 ноября 1861 г. поступил на военную службу в Кавалергардский полк. После сдачи экзамена был 8 сентября 1862 г. произведен в портупей-юнкера, а 31 марта 1863 г. - в корнеты. 30 августа 1864 г. Скобелев был произведен в поручики.

Скобелев в звании поручика

Осенью 1866 г. поступил в Николаевскую академию генерального штаба. По окончании курса академии в 1868 г. стал 13-м из 26 офицеров, причисленных к генеральному штабу.

Хивинский поход

Весной 1873 г. Скобелев принимает участие в хивинском походе, в качестве офицера генерального штаба при Мангишлакском отряде полковника Ломакина. Цель похода - во-первых, укрепить русские границы, подвергавшиеся точечным нападениям местных феодалов, снабженных английским оружием, а во-вторых - защитить тех из них, которые перешли под Российское покровительство. Вышли 16 апреля, Скобелев, как и другие офицеры, шел пешком. Суровость и требовательность в условиях военного похода, причем в первую очередь к себе, отличали этого человека. Потом, в мирной жизни могли быть слабости и сомнения, во время военных действий - максимальная собранность, ответственность и отвага.

Схема укреплений Хивы

Так 5 мая возле колодца Итыбая Скобелев с отрядом из 10 всадников встретил караван перешедших на сторону Хивы казахов и, несмотря на численный перевес противника, бросился в бой, в котором получил 7 ран пиками и шашками и до 20 мая не мог сидеть на коне. Возвратившись в строй, 22 мая, с 3 ротами и 2 орудиями, он прикрывал колесный обоз, при чем отбил целый ряд атак неприятеля. 24 мая, когда русские войска стояли у Чинакчика (8 верст от Хивы), хивинцы атаковали верблюжий обоз. Скобелев быстро сориентировался, и двинулся с двумя сотнями скрыто, садами, в тыл хивинцам опрокинул их подошедшую конницу, атаковал затем хивинскую пехоту, обратил ее в бегство и возвратил отбитых неприятелем 400 верблюдов. 29 мая Михаил Скобелев с двумя ротами штурмовал Шахабатские ворота, первым пробрался во внутрь крепости и, хотя был атакован неприятелем, но удержал за собой ворота и вал. Хива покорилась.

Хивинский поход 1873 года.
Переход Туркестанского отряда через мертвые пески - Каразин

Военный губернатор

В 1875-76 годах Михаил Дмитриевич возглавлял экспедицию против мятежа феодалов Кокандского ханства, направленную против кочевников-грабителей, разорявших российские пограничные земли. После этого в чине генерал-майора был назначен губернатором и командующим войсками Ферганской области, образованной на территории упраздненного Кокандского ханства. Как военный губернатор Ферганы и начальник всех войск, действовавших в бывшем Кокандском ханстве, принимал участие и руководил баталиями при Кара-Чукуле, Махраме, Минч-Тюбе, Андижане, Тюра-Кургане, Намангане, Таш-Бала, Балыкчи и др. Он же организовал и без особенных потерь совершил изумительную экспедицию, известную под именем «Алайской».
В белом мундире, на белом коне - Скобелев оставался целым и невредимым после самых жарких схваток с противником, и тогда сложилась легенда, что он заговорен от пуль...

Став главой Ферганской области, Скобелев нашел общий язык с покоренными племенами. Сарты хорошо отнеслись к приходу русских, но все же оружие у них было отобрано. Воинственные кипчаки, раз покоренные, держали слово и не восставали. Михаил Дмитриевич обращался с ними «твердо, но с сердцем».

Так впервые проявился его суровый дар военачальника:
...Война есть война, – заявил он в ходе обсуждения операции, – и на ней не может не быть потерь... и эти потери могут быть крупными.

Пик карьеры полководца Д.М. Скобелева пришелся на русско-турецкую войну 1877-1878 гг., целью которой было освобождение православных народов от притеснений Османской империи. 15 июня 1877 г. русские войска переправились через Дунай и развернули наступление. Болгары восторженно встречали русскую армию и вливались в нее.

Скобелев под Шипкой - Верещагин

На поле брани Скобелев явился генерал-майором, уже с Георгиевским крестом, и, несмотря на недоверчивые замечания многих его соратников, быстро снискал себе славу талантливого и бесстрашного командира. Во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. он фактически командовал (будучи начальником штаба Сводной казачьей дивизии) Кавказской казачьей бригадой во время 2-го штурма Плевны в июле 1877 г. и отдельным отрядом при овладении Ловчей в августе 1877 г.

М.Д. Скобелев под Плевной, 20 августа 1877 г.

Во время 3-го штурма Плевны (август 1877 г.) он успешно руководил действиями левофлангового отряда, который прорвался к Плевне, но не получил своевременной поддержки от командования. Командуя 16-й пехотной дивизией, Михаил Дмитриевич участвовал в блокаде Плевны и зимнем переходе через Балканы (через Имитлийский перевал), сыграв решающую роль в сражении под Шейново. На последнем этапе войны при преследовании отступавших турецких войск Скобелев, командуя авангардом русских войск, занял Адрианополь и в феврале 1878 г. Сан-Стефано в окрестностях Константинополя. Успешные действия Скобелева создали ему большую популярность в России и Болгарии, где его именем были названы улицы, площади и парки во многих городах.

Блокада Плевны

Благоразумные люди ставили в упрек Скобелеву его безоглядную храбрость; они говорили, что «он ведет себя, как мальчишка», что «он рвется вперед, как прапорщик», что, наконец, рискуя «без нужды», подвергает солдат опасности остаться без высшего командования и т. д. Однако не было командира более внимательного к нуждам своих солдат и более бережного к их жизням, чем «белый генерал». Во время подготовки к предстоящему переходу через Балканы, Скобелев, заранее предполагавший такое развитие событий, а поэтому не терявший времени даром, развил кипучую деятельность. Он как начальник колонны понимал: независимо от условий перехода необходимо сделать все, чтобы уберечь отряд от неоправданных потерь в пути, сохранить его боеспособность.
Убедите солдат на деле, что вы о них вне боя отечески заботливы, что в бою - сила, и для вас ничего не будет невозможного
- говорил Скобелев.

Личный пример начальника, его требования к подготовке стали мерилом для офицеров и солдат отряда. По всей округе Скобелев разослал команды для закупки сапог, полушубков, фуфаек, продовольствия и фуража. В селах приобретались вьючные седла и вьюки. На пути следования отряда, в Топлеше, Скобелев создал базу с восьмидневным запасом продовольствия и большим количеством вьючных лошадей. И все это Скобелев осуществлял силами своего отряда, не уповая на помощь интендантства и товарищества, занимавшихся снабжением армии.

Русско-турецкая война 1877-1878 гг.

Время напряженных боев со всей очевидностью показало, что русская армия по качеству вооружения уступает турецкой, и поэтому Скобелев снабдил один батальон Углицкого полка ружьями, отвоеванными у турок. Еще одно новшество внедрил Скобелев. Как только не чертыхались солдаты, всякий раз надевая на спину тяжеловесные ранцы! Ни присесть с такой ношей, ни прилечь, да и в бою она сковывала движения. Скобелев где-то добыл холст и приказал пошить мешки. И легко солдату стало и удобно! На холщовые мешки уже после войны перешла вся русская армия. Над Скобелевым посмеивались: дескать, боевой генерал превратился в агента интендантства, и смешки еще более усилились, когда стало известно о приказе Скобелева каждому солдату иметь по полену сухих дров.

Скобелев же продолжал готовить отряд. Как показали дальнейшие события, дрова очень пригодились. На привале солдаты быстро разжигали костры и отдыхали в тепле. За время перехода в отряде не было ни одного обмороженного. В других отрядах, особенно в левой колонне, по обморожению из строя выбыло большое количество солдат. Все вышеперечисленное делало генерала Скобелева кумиром в среде солдат и предметом зависти среди высших военных чинов, бесконечно ставящих ему в вину слишком «легкие» награды, неоправданную, с их точки зрения, храбрость, незаслуженную славу. Однако те, кто видел его в деле, не могли не отметить совершенно иные качества. «Нельзя не отметить того искусства, с которым вел бой Скобелев. В эту минуту, когда он достиг решительного успеха, в его руках оставались еще нетронутыми 9 свежих батальонов, один вид которых принудил турок капитулировать».

Ахал-текинская экспедиция

После окончания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. «белый генерал» командовал корпусом, но вскоре снова был направлен в Среднюю Азию, где в 1880-1881 гг. руководил так называемой Ахал-Текинской военной экспедицией, во время которой тщательно и всесторонне организовал походы подчиненных войск и успешно провел штурм крепости Ден-гиль-Тепе (близ Геок-Тепе). Вслед за этим войсками Скобелева был занят Ашхабад.

Как вспоминала Жульета Ламбер:
Если генералъ Скобелевъ столь же легко рисковалъ жизнью своихъ солдатъ, какъ своей собственной, то зато, послѣ сраженія онъ относился къ нимъ съ величайшей заботливостью. Для больныхъ и раненыхъ онъ всегда устраивалъ удобныя помѣщенія, не допуская скопленія ихъ въ госпиталяхъ, что по его словамъ, представляетъ двоякую опасность: эпидеміи и деморализаціи войскъ. Отъ требовалъ, чтобы офицеры прежде думали (по мѣрѣ возможности) о благосостояніи своихъ солдатъ, чѣмъ о своемъ собственномъ, и въ этомъ отношеніи онъ лично подавалъ имъ примѣръ. Генералъ Духонинъ, начальникъ штаба 4-го корпуса, писалъ о немъ:
"Наши славные генералы Радецкій и Гурко умѣли отлично угадывать спеціальныя способности офицеровъ и пользоваться ими, но только Скобелевъ умѣлъ извлекать изъ каждаго рѣши­тельно все, на что онъ былъ способенъ, и, сверхъ того, своимъ личнымъ примѣромъ и совѣтами, поощрялъ, совершенствовалъ ихъ".

Онъ обращался съ азіятами, бывшими на русской службѣ, совершенно также, какъ съ своими солдатами. "Въ этомъ-то, говорилъ онъ, и заключается главный залогъ нашей силы. Изъ рабовъ мы стараемся сдѣлать людей; это поважнѣе всѣхъ нашихъ побѣдъ".

Во время сраженія не было человѣка болѣе жестокаго, чѣмъ Скобелевъ. Теккинцы его называли Гуенцъ-Канлы, - "Кровавые глаза" и онъ внушалъ имъ суевѣрный страхъ.
Въ разговорахъ съ г-мъ Марвинымъ, генералъ Скобелевъ безцеремонно высказывалъ, какимъ образомъ онъ понималъ покореніе Центральной Азіи.
- "Вотъ видите ли, г-нъ Марвинъ, - но только не печатайте этого, а то я въ глазахъ Лиги мира прослыву за дикаго варвара, - мой принципъ таковъ, что спокойствіе въ Азіи находится въ прямомъ отношеніи къ массѣ вырѣзанныхъ тамъ людей. Чѣмъ сильнѣе нанесенный ударъ, тѣмъ дольше неяріятель остается спокойно. Мы убили 20,000 туркменовъ при Геокъ-Тепе. Оставшіеся въ живыхъ, долго не забудутъ этого урока.

Надѣюсь, что вы дозволите мнѣ печатно изложить вашъ взглядъ, такъ какъ въ вашемъ офиціальномъ докладѣ, вы говорите, что послѣ приступа и во время преслѣдованія непріятеля вы убили 8.000 человѣкъ обоего пола.
- Это вѣрно: ихъ сосчитали и, дѣйствительно, оказалось 8.000 человѣкъ.
- Этотъ фактъ возбудилъ въ Англіи много толковъ, такъ-какъ вы признаете, что ваши войска убивали женщинъ наравнѣ съ мущинами.

По этому поводу я долженъ замѣтить, что, въ разговорѣ со мной, Скобелевъ сказалъ откровенно: "Много женщинъ было убито. Войска рубили саблями все, что попадало подъ руку" . Скобелевъ далъ своей дивизіи приказъ, щадить женщинъ и дѣтей, и въ его присутствіи ихъ не убивали; но другія дивизіи никого не щадили: солдаты работали какъ машины и рубили саблями народъ. Капитанъ Масловъ сознался въ этомъ съ полною откровенностью. Какъ очевидецъ, онъ утверждаетъ въ своемъ сочиненіи "Покореніе Ахалъ-Текке", что утромъ, въ день приступа, данъ былъ приказъ никого не брать въ плѣнъ.
- Это совершенно вѣрно, сказалъ Скобелевъ, были найдены женщины между убитыми. Не въ моемъ характерѣ что-либо скрывать. Поэтому я и написалъ въ моемъ докладѣ: обоего пола.

Когда я ему замѣтилъ, что наша главная ошибка, въ послѣднюю афганскую войну заключалась въ томъ, что, вступивши въ эту страну, мы не приложили на практикѣ его принципа (и Веллингтона), то-есть не нанесли непріятелю возможно болѣе жестокихъ ударовъ, - онъ отвѣтилъ: "Казни въ Кабулѣ, совершонныя по приказанію генерала Робертса, были большою ошибкою. Я никогда не приказалъ бы казнить азіята съ цѣлью терроризировать страну, потому что эта мѣра никогда не производитъ желаннаго эффекта. Какую-бы казнь вы не придумали, она все-таки всегда будетъ менѣе ужасна, чѣмъ тѣ, которыя придумываетъ какой-нибудь Масрулахъ, или другой азіатскiй деспотъ. Населеніе до такой степени привыкло къ подобнымъ жестокостямъ, что всѣ ваши наказанія кажутся ему ничтожными. Важно и то, что казнь мусульманина невѣрнымъ вызываетъ ненависть. Я предпочту видѣть возстаніе цѣлой страны, чѣмъ казнить одного человѣка. Когда вы берете городъ приступомъ и наносите при этомъ жесточайшій ударъ, - то они говорятъ: "такова воля Всевышняго", и покоряются этому приговору судьбы, не сохраняя въ сердцѣ и слѣда той ненависти, которую зараждаетъ въ немъ казнь. Вотъ моя система: наносить сильные и жестокіе удары пока, сопротивленіе не уничтожено, а затѣмъ прекратить всякую рѣзню, быть добрымъ и человѣчнымъ съ лежачимъ непріятелемъ. Послѣ заявленія покорности, въ войскахъ должна соблюдаться самая строгая дисциплина: ни одинъ непріятель не долженъ быть тронутъ.

Скобелев под Геок-Тепе

Горячий сторонник освобождения славянских народов, Скобелев был неутомим, дойдя почти до Константинополя, и очень переживал невозможность довести дело до конца. В.И. Немирович-Данченко, сопровождавший генерала, писал: «Как это ни странно, могу засвидетельствовать, что я видел, как Скобелев разрыдался, говоря о Константинополе, о том, что мы бесплодно теряем время и результаты целой войны, не занимая его…
Действительно, когда даже турки вокруг Константинополя возвели массы новых укреплений, Скобелев несколько раз делал примерные атаки и маневры, занимал эти укрепления, показывая полную возможность овладеть ими без больших потерь. Раз таким образом он ворвался и занял ключ неприятельских позиций, с которых смотрели на него аскеры, ничего не предпринимавшие».

Скобелев М.Д.:
Я прямо предложил Великому князю: самовольно со своим отрядом занять Константинополь, а на другой день пусть меня предадут суду и расстреляют, лишь бы не отдавали его... Я хотел это сделать, не предупреждая, но почем знать, какие виды и предположения есть...

Но Россия оказалась не готовой к той блестящей победе, которую обеспечили ей мужество солдат и доблесть таких полководцев, как Скобелев. Едва нарождающийся капитализм был не готов сразиться с Англией и Францией, которым Россия проиграла Крымскую войну около 20 лет назад. Если жертвами безрассудства на войне становятся солдаты, то жертвами безрассудных политиков - целые народы и государства. «Всеславянское единство», на которое надеялся генерал, не родилось ни в Первую, ни во Вторую мировые войны.

Скобелев - генерал от инфантерии

Тем не менее, уже тогда, в конце 70-х - начале 80-х годов XIX века Скобелев сумел разглядеть будущий русско-германский фронт Первой мировой войны и оценить основные формы вооруженной борьбы в будущем. Получив месячный отпуск 22 июня (4 июля) 1882 года, М.Д. Скобелев выехал из Минска, где стоял штаб 4-го корпуса, в Москву, а уже 25 июня 1882 генерала не стало. Это была совершенно неожиданная для окружающих смерть. Неожиданная для других, но никак не для него… Он не раз выражал предчувствия близкой кончины своим друзьям:
Каждый день моей жизни - отсрочка, данная мне судьбой. Я знаю, что мне не позволят жить. Не мне докончить все, что я задумал. Ведь вы знаете, что я не боюсь смерти. Ну так я вам скажу: судьба или люди скоро подстерегут меня. Меня кто-то назвал роковым человеком, а роковые люди и кончают всегда роковым образом… Бог пощадил в бою… А люди… Что же, может быть, в этом искупление. Почем знать, может быть, мы ошибаемся во всем и за наши ошибки расплачивались другие?..
Эта цитата раскрывает нам характер непростой, неоднозначный, даже неожиданный для военного человека.

Михаил Дмитриевич Скобелев прежде всего был русским. И как почти каждый русский человек «носил в себе» внутренний разлад, который замечается в людях думающих. Вне сражений его мучили сомнения. У него не было спокойствия, «с каким полководцы других стран и народов посылают на смерть десятки тысяч людей, не испытывая при этом ни малейших укоров совести, полководцы, для которых убитые и раненые представляются только более или менее неприятной подробностью блестящей реляции». Впрочем, слезливой сентиментальности тоже не было. Перед боем Скобелев бывал спокоен, решителен и энергичен, он сам шел на смерть и не щадил других, но после боя, по словам современников, «для него наступали тяжелые дни, тяжелые ночи. Совесть его не успокаивалась на сознании необходимости жертв. Напротив, она говорила громко и грозно. В триумфаторе просыпался мученик. Восторг победы не мог убить в его чуткой душе тяжелых сомнений. В бессонные ночи, в минуты одиночества полководец отходил назад и выступал на первый план человек с массой нерешенных вопросов, с раскаянием… Недавний победитель мучился и казнился как преступник от всей этой массы им самим пролитой крови». Такова была цена его воинского успеха. И «белый генерал» М.Д. Скобелев платил ее честно и самоотверженно, так же честно и самоотверженно, как воевал за благо своего Отечества.

Похороны Скобелева носили небывалый торжественный характер и были поистине народными. 26 июня тело положили в гроб в парадном генерал-адъютантском мундире. От академии Генерального штаба к гробу был возложен венок с надписью: «Герою Михаилу Дмитриевичу Скобелеву, полководцу, Суворову равному»; венки от полков, в которых служил Скобелев, Кавалергардского и Гродненского гусарского, от многих учреждений и неизвестных лиц. Государь-Император Александр III направил сестре покойного, княгине Белосельской-Белозерской телеграмму: «Страшно поражен и огорчен внезапной смертью Вашего брата. Потеря для Русской армии трудно заменимая и, конечно, всеми истинно военными сильно оплакиваемая. Грустно, очень грустно терять столь полезных и преданных своему делу деятелей. Александр».
Корвет «Витязь» Император повелел переименовать в «Скобелев».

Среди провожавших Скобелева были: Великие князья Алексей Александрович и Николай Николаевич старший, генералы Ганецкий, князь Имеретинский, Радецкий. Для отдания воинских почестей были выделены наряды от полков, сражавшихся под командованием Скобелева. Конный отряд возглавлял генерал Дохтуров. Прибыли депутации от войск 4-го конного корпуса, Московского военного округа, от Генерального штаба. От гостиницы Дюссо до церкви Трех Святителей, заложенной дедом Скобелева, где происходила панихида, войска стояли шпалерами (на двадцати двух подушках несли ордена и три Георгиевских креста – 2-й, 3-й и 4-й степеней). В ночь на 28 июня, перед панихидой, в церкви побывало около 60 тысяч человек, и «все это простонародье, – писала А.Ф. Тютчева, – так как высшие классы – дворянство и купечество в это время отсутствуют в Москве». За гробом вели лошадь Скобелева. Когда выносили гроб, «все пространство от церкви до вокзала железной дороги было покрыто сплошным ковром из лавровых и дубовых листьев, и вся огромная площадь перед вокзалом представляла собой море голов… народ, который не мог проникнуть в церковь, чтобы отдать покойному последнее лобзание, бросился на помост, с которого только что сняли гроб, и покрыл его поцелуями».

Что происходило в эти дни в Москве, ярко изобразил А.И. Куприн: «Как вся Москва провожала его тело! Вся Москва! Этого невозможно описать. Вся Москва с утра на ногах. В домах остались лишь трехлетние дети и ненужные старики. Ни певчих, ни погребального звона не было слышно за рыданиями. Все плакали: офицеры, солдаты, старики и дети, студенты, мужики, барышни, мясники, разносчики, извозчики, слуги и господа. Белого генерала хоронит Москва!».

Картину дополняет В.И. Немирович-Данченко: «…на площади уже целое море. Народ на крышах домов, на кремлевской стене… на фонарях. Народные похороны, – говорит кто-то рядом. И действительно, мы видим, что они народные». Под грохот пушечных и ружейных залпов гроб внесли и поставили в вагон.
«Народные похороны стали чисто народными, когда поезд наш тронулся. Вагоны наши двигались до Рязани по коридору, образованному массами народа… Это было что-то, до тех пор неслыханное. Крестьяне кидали свои полевые работы, фабричные оставляли свои заводы, и все они шли к станциям, а то и к полотну дороги. У самого полотна стояли на коленях. Все это под жаркими лучами солнца, натомившись от долгого ожидания. Уже с первой версты поезду пришлось поминутно останавливаться. Каждое село являлось со своим причтом, со своими иконами. Большая часть сел вышла навстречу с хоругвями – совершенно исключительное и небывалое явление… В конце концов казалось, что это не похороны одного человека, а совершается какое-то грандиозное явление природы.

«Это у нас было бы невозможно», – сказал тогда потрясенный корреспондент лондонской «Таймс» Чарльз Марвин.
«И у нас было бы невозможно, – отвечал ему кто-то из русских коллег, – никак невозможно, когда б не Скобелев».

Так поезд подошел к Раненбургу. Тут ждали гроб крестьяне села Спасского». У спуска на мост через реку они пожелали нести гроб на руках: «С этого места мы и отца его и мать носили на руках».
Пронесли гроб мимо дома, перед которым была разбита клумба, золотистыми буквами изображающая слова: “Честь и слава”. Похоронен Скобелев в своём родовом имении, селе Спасском-Заборовском Раненбургского уезда Рязанской губернии, рядом с родителями, где ещё при жизни, предчувствуя кончину, приготовил место. 30 июня, под колокольный звон гроб опустили в фамильный склеп церкви села Спасского. Над могилой был повешен боевой значок, сделанный другом Скобелева, художником В.В. Верещагиным. Этот значок сопровождал Белого генерала в последнем походе. Солдаты и народ говорили – «душа был человек» и подчеркивали, что любили его за храбрость, простоту и любовь к народу. Все называли его наш Скобелев». Похороны Скобелева, всенародная скорбь, охватившая Россию – укор тем, кто сегодня умалчивает о роли Белого генерала в русской истории и лучший ответ замалчивающим его значение для народа. К каким бы слоям общества не принадлежали люди, всем им было понятно, что в лице М.Д. Скобелева Россия потеряла Великого Патриота, человека громадного ума и недюжинной энергии.

До 1860-х годов семья Скобелевых владела огромными земельными наделами, включая несколько крупных деревень(Михалково, Заборово и тд.). После «освобождения крестьян» имение составляло площадь более 1500 десятин земли. Имение передавалось от отца к сыну по наследству, и в 1879 году оно уже принадлежало М.Д. Скобелеву. После его смерти владелицей имения стала старшая сестра знаменитого «белого генерала» княгиня Н.Д.Белосельская-Белозерская. В 1869 году Д.И. Скобелев пристроил к церкви, которая находилась в с. Заборово два придела – семейные усыпальницы Скобелевых. В правом приделе – похоронены отец и мать М.Д. Скобелева, в левом - он сам. В 1881 г. М.Д. Скобелев основал в с. Заборово земскую школу. в ней учились дети из окрестных деревень. Ученики содержались за счет сестры Михаила Дмитриевича кн. Надежды Дмитриевны. По желанию своего брата она выстроила в 1910 году инвалидный дом для воинов-ветеранов. В воскресные дни георгиевские кавалеры приходили в церковь в парадной форме и стояли на ковре перед могилой М.Д. Скобелева.

Увы, в годы революции местное имение Скобелевых было разграблено и разрушено, а в 30-е годы 20 века была почти полностью разрушена церковь. Над могилами надругались и разграбили в поисках драгоценностей. В сентябре 2003 года к 160-ти летию со дня рождения М.Д. Скобелева Спасская церковь с приделами была отреставрирована.

Спасская церковь, построенная в 1764 году, ещё до того времени, как Скобелевы вступили во владение Заборовом, была определена ими под фамильный мавзолей. Здесь похоронены отец и мать М.Д. Скобелева, а потом и он сам. В этом храме упокоились, каждый в своем приделе два выдающихся русских генерала – георгиевские кавалеры отец и сын Скобелевы. Дмитрий Иванович (отец) – упокоился в приделе св. Димитрия Ростовского, а его сын – полководец «Суворову равный» – Михаил Дмитриевич – соответственно в приделе Архистратига Михаила.

Реставрационные работы, предпринятые администрацией Рязанской области, не предполагали восстановление внутреннего убранства храма, по инициативе ИА «Белые воины» был спроектирован уникальный иконостас из ценных пород дерева. Проект был предоставлен на рассмотрение архиепископу Рязанскому и Касимовскому Павлу и благословлен им в 2007 году. К престольному празднику храма – второму Спасу 2009 года иконостас был смонтирован и передан настоятелю о.Сергию. Иконостас украшает тонкая художественная ручная резьба.

Иконостас Преображенского храма села Заборово Рязанской области

Спаси Господи и помилуй благодетелей пожертвовавших свои личные средства во славу Божию: Александра, Александра, Олега, Олега, Олега, Давида, Сергия, Валентина, Владимира.

Памятник Скобелеву в Москве 1912 - Самсонов

До революции на территории Российской Империи было установлено не менее шести памятников генералу М. Д. Скобелеву, но ни один из них не сохранился до нашего времени.
После 1917 года ни один русский полководец не был предан такому тотальному забвению и шельмованию как генерал Скобелев. Сегодня на месте памятника герою русско-турецкой войны возвышается фигура основателя Москвы Юрия Долгорукого. Многие поколения москвичей даже не подозревали, что до революции эта площадь, которая, кстати, тоже называлась Скобелевской, выглядела совершенно иначе. Памятник представлял из себя гранитный постамент на котором возвышалась четырехметровая конная статуя генерала, справа была изображена группа русских солдат, защищающих знамя во время одного из среднеазиатских походов. Слева бойцы, идущие в атаку во время русско-турецкой войны за освобождение славян. С обратной стороны к постаменту была прикреплена доска с напутствием Скобелева своим солдатам под Плевной.

1 мая 1918 года памятник генералу был варварски уничтожен по личному указанию Ленина, в соответствии с декретом о снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг. Все бронзовые фигуры и барельефы и даже фонари, окружавшие памятник, были распилены, разбиты на части и отправлены на переплавку. А вот с гранитным постаментом пришлось повозиться, он не поддавался никаким инструментам, и тогда решено было его взорвать, но полностью постамент удалось разрушить только с пятой попытки.

Далее началось безжалостное выкорчевывание имени Скобелева из русской истории. В соответствие с новыми установками марксистско-ленинской идеологии советские историки объявили генерала поработителем и угнетателем трудящихся масс братского востока. Имя Скобелева осталось под запретом даже во время Великой-Отечественной войны, когда из небытия были возвращены имена Суворова и Кутузова. На месте уничтоженного памятника генералу был поставлен гипсовый монумент революционной свободе, который впоследствии заменил Юрий Долгорукий. Увы, несмотря на усилия многих известных деятелей науки и культуры, нынешние российские власти остаются практически равнодушными к делу увековечивания памяти Скобелева – восстановления памятника ему в Москве, разрушенного советскими властями в 1918 г., возвращения имени генерала площадям и улицам, которые носили его до революции и т. д.

Почтовая марка, посвященная
135-й годовщине освобождения Болгарии

Совершенно иначе обстоит дело с памятью о герое Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в Болгарии. Автор статьи «Памятники признательности – мост в будущее Болгарии» Милко Аспарухов с гордостью пишет: «Почти в каждом болгарском городе есть улицы, названные в честь героев Освободительной войны, а превращенные в бронзу и мрамор лики её героев на площадях и в парках безмолвно наблюдают за нашим сегодняшним днем» (с. 551). На сегодняшний день в Болгарии, отмечает автор статьи, имеется 450 памятников, посвящённых Русско-турецкой войне 1877-1878 гг. и значительная их часть связана со Скобелевым. Читая статью Аспарухова, невольно задумываешься, что же мы за страна «Иванов, родства не помнящих»?

Панихида в честь 170-летия генерала Михаила Скобелева, проведенная в воскресенье в центре Москвы, рассматривается ее организаторами, как очередной шаг к установлению памятника исторической личности, способной стать объединительным символом для россиян различных политических убеждений. Как передает корреспондент "Интерфакса", молебен был отслужен священником, в епархию которого входит часовня в памятнике "Героям Плевны". Может быть все же удастся восстановить в центре столицы памятника М.Скобелеву?

В Рязани отпраздновали 170-летие со Дня рождения великого полководца
В Рязани 27 сентября состоялось торжественное открытие научной конференции, которая была посвящена 170-летию со дня рождения великого полководца Михаила Дмитриевича Скобелева. На конференцию прибыли участники из многих стран, в том числе Болгарии, Польши, Белоруссии, Украины и России.

Торжества в честь 170 ­летия со дня рождения Михаила Скобелева начались с митинга и церемонии возложения венков к памятнику легендарному генералу на ул. Новоселов в Рязани. Память военачальника почтили орудийным салютом. Затем в областной библиотеке им. Горького состоялось пленарное заседание конференции, которое вела директор библиотеки Наталья Гришина.
Участников форума приветствовали исполняющий обязанности министра культуры и туризма региона Виталий Попов, президент Международного Скобелевского комитета летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза Алексей Леонов, заместитель Председателя Геральдического совета при Президенте РФ Александр Цветков, генерал-майор запаса, кандидат исторических наук, начальник управления аппарата Центральной избирательной комиссии РФ Александр Кирилин. Алексей Леонов отметил большую роль рязанцев в увековечении памяти Михаила Скобелева, подарил баннер с изображением новой памятной доски генералу на стене Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге. Он предложил обратиться к Президенту России с просьбой ускорить установку памятника Михаилу Скобелеву в Москве, который давно уже изваян в бронзе известным скульптором Рукавишниковым.
(отсюда)

В честь празднования власти города выделили средства на озеленение парка, в котором находится памятник отважному генералу. Хорошо, что в Рязани все же есть, пусть и скромный, памятник Скобелеву. Вечная память Белому Генералу!

Ссылки:
Немирович-Данченко В.И. Скобелев. М., 1993
Щербак А. В. Ахал-тэкинская экспедиция генерала Скобелева в 1880-1881 гг. СПб., 1900
Керсновский А.А. История Русской армии. Туркестанские походы
Костин Б.А. Скобелев. М., 2000
Скобелев в энциклопедиях и библиографии на портала Хроно.ру
Статья с фильмами в журнале «Сенатор»
Шолохов А. Генерал от инфантерии Скобелев
Васильев Б.В. Скобелев, или Есть только миг… (роман) М., 2004
Ламбер Ж. Генерал Скобелев. Воспоминания госпожи Адам (Жульеты Ламбер). – СПб.: тип В.С. Балашева, 1886.