Сергей Романов. Династия Романовых

Великий князь Сергей Александрович - сын Царя-Освободителя Александра II, брат Царя-Миротворца Александра III, дядя Царя-Мученика Николая II. Один из самых трагических персонажей кануна русской катастрофы, человек сложной, драматической судьбы, непонятый и даже оболганный как при жизни, так и посмертно. Подвижник Православной Церкви и первый из мучеников Императорского Дома в XX веке. Около 14 лет он занимал пост Московского генерал-губернатора. Великий князь являлся покровителем, главой или почетным членом многих общественных, благотворительных, научных и культурных учреждений, поддерживая многочисленные начинания, направленные на упрочение и развитие в Москве нравственности, духовности, просветительства. Он был Председателем Государственного Исторического музея, руководителем Комитета по созданию Музея изящных искусств (ныне - Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина), возглавлял Императорское Палестинское Общество.

Думается, в скором времени должна восстановиться справедливость - и историческая, и небесная. Имя Великого князя должно встать в нашей Церкви рядом с именем его святой жены - княгини Елизаветы Федоровны. Этой публикацией мы хотим отдать долг памяти Великому князю и его жизненному подвигу, послужить тому, чтобы приблизить момент его прославления.

История России последних веков непостижимым образом связана с таинственным апостольским словом об удерживающем теперь : Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь (2 Фес. 2, 7). Эти слова - о России, о православном русском народе. И о его великих православных самодержцах, которые первые принимали на себя направленный против веры и Отечества удар. Они и удерживали. Удерживать беззаконие, не допустить его разгула в мире век от века становилось все труднее. Только Россия, с ее православным укладом жизни, с ее материальной мощью и геополитическим положением, одна была тогда в силах «удерживать».

Обет

Рождению Великого князя предшествовало необычное событие. В сентябре 1856 года, после своей коронации, его отец Александр II с супругой Марией Александровной посетили Троице-Сергиеву лавру и независимо друг от друга тайно обещали перед мощами преподобного Сергия: если у них родится мальчик, назвать его Сергеем.

Мальчик появился на свет на следующий год.

В честь этого события московский произнес особую проповедь. Святитель говорил, что рождение Великого князя - «знамение во благо», знак благословения Божия для только что начавшегося царствования. Сергей Александрович был уже седьмым ребенком в семье, но он первый рождался порфирородным - после воцарения отца. Судьба такого «обетного» царственного ребенка обещала быть необычной.

Воспитанием мальчика сначала занималась фрейлина А.Ф.Тютчева (дочь великого поэта, супруга славянофила И.С. Аксакова). «Широко просвещенная, обладавшая огненным словом, она рано научила любить русскую землю, православную веру и церковь… Она не скрывала от царских детей, что они не свободны от терний жизни, от скорбей и горя и должны готовиться к мужественной их встрече», - писал один из биографов Великого князя.

Когда мальчику исполнилось семь лет, его воспитателем назначили капитан-лейтенанта Д.С. Арсеньева. «Сергий Александрович был доброе, чрезвычайно сердечное и симпатичное дитя, нежно привязанное к родителям и особенно к матери, к своей сестре и младшему брату; он очень много и интересно играл и, благодаря своему живому воображению, игры его были умные», - вспоминал Д.С. Арсеньев.

Великий князь Сергей с ранних лет хорошо усвоил такие понятия, как долг, честь, верность

Великий князь Сергей появился на свет 29 апреля 1857 года и уже с ранних лет хорошо усвоил такие понятия, как долг, честь, верность. И еще с самого начала он через всю жизнь пронес чувство ответственности за данное ему имя, имя , полученное царевичем по обету его родителей, как знак их надежды на заступничество Радонежского чудотворца на пороге нового исторического пути России.

Вместе с этой дорогой начался и жизненный путь самого Сергея Александровича. И постепенно шествуя по нему, всегда и везде - в годы учебы и нравственного роста, на фронте Русско-турецкой войны, где он проявил себя настоящим героем и был удостоен Георгиевского креста, во время командования лейб-гвардии Преображенским полком - он не переставал сверяться с теми ценностными ориентирами, что составляли его кредо. Российское самодержавие виделось ему одним из догматов веры русского человека, отступление от которого приравнивалось к святотатству. Честное служение, законопослушание, богопочитание и любовь к Родине - вот слагаемые русской государственности, понимаемые Великим князем как Божественное соизволение.

Основа мировоззрения Сергея - Православие. Глубокую искреннюю веру, заложенную в нем с детства, он сохранял на протяжении всей жизни, являя пример христианского смирения, благочестия и верности Русской Церкви.

Родители

Великий князь был убежден, что либерализм тесно связан с повреждением нравственности

Великий князь был твердо убежден, что либерализм в политике тесно связан с повреждением нравственности. Доказательство этому он видел в семье родителей. Его отец, инициатор великих реформ и, по представлениям Сергея Александровича, западник и либерал, был неверен жене. В течение 14 лет он изменял ей с другой женщиной - фрейлиной Екатериной Долгорукой, родившей ему троих детей. Неприятие действий отца особенно обострилось после тяжелой, воистину мученической кончины Марии Александровны. Императрица страдала тяжелой формой туберкулеза. Через 45 дней после ее смерти Александр II женился на Долгорукой…

Трудно передать, кем была Мария Александровна (до перехода в Православие - принцесса Максимилиана-Вильгельмина-Августа) для Сергея Александровича и других младших детей - Марии и Павла. От мамы Сергей унаследовал любовь к музыке, живописи, поэзии. Она воспитала в нем сострадательность и доброту. Научила молиться.

Когда в 1865-м году восьмилетний Сергей вместе с мамой приехал в Москву для отдыха и лечения, он удивил всех тем, что попросил вместо развлечений показать ему архиерейское богослужение в Кремле и выстоял всю службу в Алексеевском храме Чудова монастыря.

«Кто подходил к Ней, - говорил о Марии Александровне высоко ее почитавший К.П. Победоносцев, - чувствовал присутствие чистоты, ума, доброты и сам становился при Ней чище, светлее, сдержаннее».

Когда ее не стало, Сергей Александрович пережил тяжелейшее потрясение.

Отцовскую измену Сергей Александрович объяснял увлеченностью чуждыми России западными (либеральными) идеями. Западническое воспитание, казалось, подтолкнуло императора Александра II и к проведению либеральных реформ, и к супружеской неверности. Злополучное венчание с Долгорукой (о котором Сергей узнал только от адмирала Арсеньева и почти через полгода) произошло тогда же, когда у царя окончательно созрело намерение ввести в России конституцию. Все это вместе - по убеждению Великого князя - и привело отца к трагической гибели! 1 марта 1881 года Государь был убит.

Под влиянием всего перенесенного в 1880-м году у Сергея Александровича сложилось твердое убеждение в том, что спасти от нравственной и политической гибели - и отдельно взятого человека, и страну - может только приверженность исторической и духовной традиции, верность Православию и самодержавию.

Естественно, что из-за подобных взглядов Сергей Александрович нажил себе множество врагов в «передовом» русском обществе, охваченном либеральными и даже революционными настроениями.

Суженая

В соединении Сергея Александровича с Елизаветой Федоровной - принцессой из Гессен-Дармштадта, будущей русской святой - есть что-то предопределенное. Они как будто заранее были суждены - сужены - друг другу. Сергей Александрович знал Эллу с рождения. И… даже раньше.

Летом 1864 года семилетний Сережа посетил Дармштадт вместе с матерью, дочерью гессенского герцога Людвига II. Неожиданный визит внес сначала переполох в герцогское семейство, но сердечность и обаяние русских родственников быстро заставили забыть о волнении. Особенно поразил всех маленький Сергей. Он вел себя необычайно учтиво и галантно - особенно с беременной женой наследника Алисой…

Через несколько месяцев дочь Алисы увидит свет и будет наречена Елизаветой (уменьшительно Эллой). Через год Сергей Александрович впервые увидит ее. Впоследствии он еще не раз будет в Дармштадте, и Элла проникнется искренней симпатией к нему. Его благородство и рыцарственность, искренний и правдивый характер всерьез очаруют и увлекут ее. Когда в 1883-м году стеснительный Сергей решится все же сделать ей предложение, она будет по-настоящему счастлива. На двадцатом году принцесса Елизавета стала невестой великого князя Сергея Александровича. До этого все претенденты на ее руку получали отказ. Еще с ранней юности она отдала свое сердце Великому князю, когда он приезжал к ним и гостил месяцами со своей матерью, Императрицей Марией Александровной. Сергей и Элла необычайно подходили друг другу. У них были схожие интересы. Расставание хотя бы на один день было для обоих тяжким наказанием. Их объединяло живое христианское чувство, стремление помочь ближнему. То сочувствие, деятельное участие в жизни ближнего, которые Елизавета Федоровна видела в своей семье, то, чему учила их с сестрами мать Алиса - все нашло поддержку и развитие в новой среде, среди Романовых.

Уже в подмосковном имении Ильинском (завещанном Сергею матерью), где молодые провели медовый месяц, они вместе устроили родильный приют. Как могли, старались улучшить крестьянскую жизнь. И были восприемниками множества крестьянских младенцев.

Видя высокую духовную настроенность Сергея Александровича, Елизавета Федоровна в 1891-м году приняла решение перейти из лютеранства в Православие. Мог ли знать Великий князь, что воспитает для Православной Церкви новую святую? «Это было бы грехом, - писала она отцу, - оставаться так, как я теперь - принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж… Моя душа принадлежит полностью религии здесь… Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь, наконец, я не могу откладывать этого. Моя совесть мне этого не позволяет».

Признание в Гефсиманском саду

За три года до этого письма Елизавета Федоровна посетила вместе с мужем Святую Землю. Сам Сергей Александрович первое паломничество на Святую Землю совершил после гибели отца, в 1881-м году. Та поездка произвела на него глубокое впечатление. Он навсегда полюбил Палестину. Узнав о бедственном положении русских паломников, о том, сколько им приходится претерпевать неприятностей от местных жителей и турецких властей, великий князь Сергей задался целью им помочь и в 1882-м году основал Православное Палестинское (с 1889 года - Императорское) общество. Благодаря содействию этого общества Святую Землю беспрепятственно смогли посещать тысячи русских людей самых разных сословий. Поездка обходилась в 38 руб. (туда и обратно) и стала доступна даже крестьянам. Кроме того, «Палестинское общество в Палестине стало строить, восстанавливать и поддерживать православные храмы. Оно открывало поликлиники, школы, амбулатории и больницы. Амбулатории в Иерусалиме, Назарете и Вифлееме принимали ежегодно до 60 тыс. больных; снабжали бесплатным лекарством», - пишет современный исследователь, священник Афанасий Гумеров.

В 1883-м году при содействии Великого князя начались археологические раскопки в Иерусалиме. Они подтвердили историческую подлинность местоположения Голгофы. Были открыты остатки древних городских стен и ворот времен земной жизни Спасителя. Знаменитый русский археолог А.С. Уваров называл Сергея Александровича «Великим князем от археологии».

В 1888-м году великокняжеская чета приехала в Палестину на освящение храма Марии Магдалины в Гефсиманском саду. Этот храм возводился на средства Александра III и братьев в память об их матери Марии Александровне. После церемонии освящения Елизавета Федоровна призналась, что хотела бы быть похороненной здесь. В 1918-м году Господь исполнит это ее желание.

Милосердная чета

Ряд исследователей считают, что брак Сергея и Эллы был исключительно духовным. По взаимному согласию они сохранили в браке свое девство. Одна из возможных причин такого решения - близкая степень родства: Елизавета Федоровна приходилась двоюродной племянницей Сергею Александровичу.

Но их духовное единение в таком случае представляется вдвойне удивительным. Особым образом единодушие супругов проявилось в осуществлении дел милосердия во время нахождения Сергея Александровича на посту генерал-губернатора.

Сразу после вступления в новую должность в 1891-м году Великий князь Сергей обратил внимание московского митрополита Иоанникия на то, как много в столице детей, оставшихся без попечения родителей. В апреле следующего года в генерал-губернаторском доме на Тверской было открыто Елизаветинское общество попечения о детях. При 11 городских благочиниях стали действовать 220 комитетов общества, повсюду организовывались ясли и детские приюты. Уже в конце апреля в приходе Рождества Богородицы в Столешниках открылись первые ясли на 15 детей грудного возраста, взятые под особое покровительство Великого князя Сергея. Оба супруга помогали всем новым яслям и садам. Для беднейших детей устанавливались именные стипендии. При своем вступлении в должность генерал-губернатора Сергей Александрович пожертвовал на пользу бедняков столицы огромную по тем временам сумму - пять тысяч рублей.

Он продолжает помогать также в сооружении памятников и музеев. Особого упоминания заслуживает его меценатская деятельность. Когда в Москве, на Волхонке, стал создаваться музей изобразительных искусств (нынешний музей им. Пушкина), Великий князь не только возглавил комитет по его устройству, но и вместе с братом своим Павлом Александровичем принял на себя расходы по строительству зала Парфенона. Современники «отдали должный восторг этому залу дорического стиля, - писал в 1908-м г., когда Сергея Александровича уже не было в живых, основатель музея И. В. Цветаев. - Это вышел хороший памятник почившему благодетелю музея». Основателю музея вторит его дочь, великая поэтесса Марина Ивановна Цветаева. «Слово ‟музей” мы, дети, слышали неизменно в окружении имен: Великий князь Сергей Александрович, Нечаев-Мальцев... Первое понятно, ибо Великий князь был покровителем искусств», - находим в ее автобиографической прозе.

«Проклятый» вопроc

Он прилагал все старания для улучшения жизни рабочих

Сергей Александрович задался целью разрешить «проклятый» для тогдашней России рабочий вопрос. Он прилагал все старания для улучшения жизни рабочих, видя необходимость в первую очередь в организации обществ взаимопомощи. Рабочие получали возможность законным образом направлять свои претензии работодателям. А в случае неисполнения их требований - послать свой протест непосредственно в государственные органы. Ни много ни мало - в полицию! Это было удивительное время. Полицейские чины под руководством С.В. Зубатова, ближайшего помощника Великого князя, рассматривали рабочие жалобы, а фабриканты скрепя сердце спешили их удовлетворять. Крупный московский заводчик Юлий Гужон, не желавший выполнять справедливые требования своих работников, получил полицейское предписание в течение 48 часов покинуть пределы России и удалиться в родную Францию.

Общества рабочей взаимопомощи создавались при непременном участии священников и обращались к идеалам Евангелия. Это были своего рода христианские профсоюзы.

Подобная политика возбуждала злобу как революционеров, так и капиталистов. Последним при помощи тогда еще всесильного министра финансов Витте удалось добиться удаления Зубатова из Москвы и свертывания рабочих организаций (спрашивается, кого в такой ситуации называть «реакционером» и «ретроградом»?).

Не участвовавший в начинаниях Великого князя Сергея и, в общем-то, скептически к нему относившийся профессор Московского университета М.М. Богословский в своих воспоминаниях вынужден был признать, что Сергей Александрович все-таки «преисполнен был самых благих намерений», а его «неоткрытость и неприветливость», может быть, «происходили только от застенчивости». Кроме того, профессор замечал: «Приходилось слышать, что он окончательно уничтожил последние остатки прежнего мордобойства, привычного в московских войсках, строго преследуя всякую кулачную расправу с солдатами».

Ходынская катастрофа

В очень затруднительное положение его поставила Ходынская катастрофа. Но какова в действительности была вина Сергея Александровича? Важно отметить, что устройство народного гуляния на Ходынском поле было поручено Министерству двора, а из ведения московского генерал-губернатора оно было изъято. Это же министерство взяло на себя ответственность и за поддержание порядка на месте гуляния. Но порядок отнюдь не был обеспечен: при раздаче царских подарков произошла страшная давка, в которой одних только погибших оказалось свыше тысячи человек.

Напомним, что после трагедии пострадавших навещали в больницах Николай II и Александра Федоровна, а также, отдельно от них, Мария Федоровна. Большинство из раненых говорили, что только они сами «во всем виноваты», и просили прощения за то, что «испортили праздник».

По воспоминаниям толстовца В. Краснова, люди накануне злополучного праздника будоражили себя слухами о том, что на следующий день прямо из земли будут бить фонтаны вина и пива, появятся диковинные животные и прочие чудеса. К утру общее настроение неожиданно переменилось на «озлобленное», по выражению Краснова, даже «зверское». Народ устремился к подаркам, чтобы скорее попасть домой, и произошла смертоубийственная давка.

Последние дни

1 января 1905 года Сергей Александрович ушел в отставку, но продолжал командовать Московским военным округом и оставался опасным для революционеров. На него открыли настоящую охоту. Каждый день Сергей Александрович получал записки угрожающего содержания. Никому не показывая, он рвал их в клочки. Во время жизни в Москве Великий князь Сергей и Елизавета Федоровна любили останавливаться в Нескучном дворце. По устоявшейся в их семье традиции в ночь с 31 декабря на 1 января 1905 года, в день памяти Василия Великого, здесь была отслужена всенощная и литургия. Все причастились Святых Христовых Тайн. Вечером 9 января великокняжеская чета была вынуждена перебраться в Кремль, откуда Сергей Александрович каждый день неизменно отправлялся в генерал-губернаторский дом. Зная о том, что готовится покушение, он перестал брать с собой адъютанта, а полицейскому сопровождению велел держаться на безопасном расстоянии от своего экипажа. 4 февраля в обычное время Великий князь выехал в карете из ворот Никольской башни Кремля - и был разорван «адской машиной», брошенной террористом Иваном Каляевым.

Зная, что готовится покушение, он перестал брать с собой адъютанта

Носилки, на которые обезумевшая от горя Елизавета Федоровна своими руками собрала останки мужа, были принесены в Алексеевский храм Чудова монастыря. Именно здесь маленький Сергей отстоял когда-то архиерейскую службу.

Молясь у растерзанного тела Великого князя, Елизавета Федоровна почувствовала, что Сергей будто чего-то ждет от нее. Тогда, собравшись с духом, она отправилась в тюрьму, где был заключен Каляев, и принесла ему прощение от имени мужа, оставив заключенному Евангелие.

В 1905-м г., после того как Сергей Александрович трагически погиб, разорванный бомбой террориста Каляева, пост Председателя ИППО согласилась занять его супруга, Великая княгиня Елизавета Федоровна.

18 июля 1918 г. Елизавета Федоровна была сброшена в шахту под Алапаевском. В 1992-м г. причислена к лику святых Русской Православной Церковью. В настоящее время мощи преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Федоровны покоятся в храме Марии Магдалины в Иерусалиме.

2 апреля 1908 года на месте гибели Великого князя Сергея Александровича был установлен памятник - крест, сооруженный на доброхотные пожертвования 5-го гренадерского полка, шефом которого при жизни был покойный. Крест был сделан по проекту художника В. Васнецова, на кресте по предложению Елизаветы Федоровны запечатлена была Евангельская строфа: Отче, отпусти им, не ведят бо что творят (Лк. 23, 34). После революции крест был разрушен, причем 1 мая 1918 года его во время субботника собственноручно сбросил веревкой с постамента Ленин. Сейчас копия этого креста установлена в Новоспасском мужском монастыре, куда в 1995-м году были торжественно перенесены останки Великого князя Сергея. Надгробие князя Сергея находится в нижнем храме - во имя св. Романа Сладкопевца.

Известно, что в монастыре уже начали записывать случаи исцелений, связанных с именем Сергея Александровича. Например, женщина, в течение 15-ти лет страдавшая экземой на руках, свидетельствовала, что получила исцеление, когда разбирала личные вещи Великого князя, обретенные на месте его захоронения.

Наместник Новоспасского монастыря архиепископ Орехово-Зуевский Алексий отмечает, что «Великий князь был убит за то, что верно служил России». Он не исключил вероятности того, что «Сергей Романов будет прославлен в лике святых». Русская Зарубежная Церковь уже канонизировала этого выдающегося государственного и общественного деятеля.

За кровь и за слезы народа я мстил.
Всю жизнь мою нес без остатка.
Я громом лукавого змея убил, -
Победой окончилась схватка 8 .

Покушение

4 февраля 1905 г. в 14 часов 45 минут от Николаевского Кремлевского дворца отъехала карета. В тот момент, когда она проезжала по Сенатской площади, раздался взрыв такой силы, что можно было подумать, будто в Москве началось землетрясение. Взрывной волной выбило стекла во всех окнах находящегося поблизости четырехэтажного Здания судебных установлений (Сенат).

Сбежавшиеся люди увидели развороченную взрывом карету вместе с сидевшим в ней пассажиром, мечущихся в испуге лошадей и смертельно раненного кучера. Растерянность первых минут сменилась осознанием того, что в карете ехал великий князь Сергей Александрович, бывший генерал-губернатор Первопрестольной 1 , а произошедшее - не что иное, как спланированный террористический акт.

Исполнитель убийства, социалист-революционер И.П. Каляев, был схвачен на месте преступления. Останки великого князя перенесли в Николаевский дворец, затем в Алексеевский храм Чудова монастыря. В то же время публику начали выпроваживать с территории Кремля, хотя толпы любопытствующих еще долгое время стояли у Спасских и Никольских ворот, на Красной площади, у здания Исторического музея и Верхних торговых рядов. На генерал-губернаторском доме были подняты траурные флаги.

"Ужасное злодеяние случилось в Москве, - записал в дневнике император Николай II, - у Никольских ворот дядя Сергей, ехавший в карете, был убит брошенною бомбою, а кучер смертельно ранен. Несчастная Элла [великая княгиня Елизавета Федоровна, супруга убитого], благослови и помоги ей, Господи!" 2

Монархические газеты писали о злодейском убийстве; о том позоре, до которого дожила Москва; о потрясении всей России. "Московские ведомости" 3 сетовали на попустительство властей, закрывавших глаза на убийства чиновников 4 и в конечном счете добившихся того, что добрались и до царских родственников. "Новое время" 5 задавалось вопросом: почему нельзя было предотвратить убийство? "Везде слышалось искреннее негодование против всех сеятелей смуты и крамольников, забывших Божеские и человеческие законы" 6 .

Жители Москвы собирались группами и толковали между собой, но в этих разговорах присутствовало не только осуждение. За долгие годы генерал-губернаторства великий князь Сергей Александрович по-разному успел проявить себя - на слуху у широкой общественности были и возмутительные эпизоды, на которые всячески старалась обратить внимание революционная пропаганда. Великому князю припомнили Ходынскую катастрофу, жесткие меры по борьбе с инакомыслием и прочие чинимые им "беззакония". В подпольно распространяемых брошюрах и прокламациях убийство называлось святым. В них же утверждалось, что произошло оно при всеобщем ликовании народа. Бомбист И.П. Каляев, или Поэт, как называли его товарищи, гордился совершенным поступком и неоднократно повторял, что если бы у него была не одна, а тысяча жизней, то он отдал бы их все за правое дело 7:

То, что московское общественное мнение, подвергаясь влиянию революционных идей, безвозвратно менялось, знали многие. В том числе и великий князь. За полгода до смерти он писал своему племяннику императору Николаю II: "Дела еще ухудшились, и положение Москвы крайне меня тревожит в политическом и социальном смысле... Мы переживаем страшно трудные времена, и враги внутренние в тысячу раз опаснее врагов внешних. Брожение умов, напр[имер], в Москве нехорошее, я наслышался со всех сторон того, что никогда прежде не слыхал" 9 . И если в начале 1904 г. у генерал-губернаторского дома на Тверской проходили восторженно-патриотические манифестации по поводу начала русско-японской войны, то уже в конце 1904 г. в ходе студенческих беспорядков в окна этого же дома летели камни.

Великий князь, пребывая в отчаянном положении и не видя перспектив дальнейшей службы, подал прошение об отставке. В январе 1905 г. оно было частично удовлетворено. Сергей Александрович больше не являлся генерал-губернатором Москвы, но сохранил пост командующего войсками Московского военного округа. Однако попытка отойти от дел не дала желаемых результатов. Великий князь не находил внутреннего успокоения, о чем свидетельствуют переписка и дневниковые записи. Кроме того, он по-прежнему оставался одиозной фигурой, символом консервативной монархии.

Прощание

Убийство было совершено намеренно дерзко: средь бела дня, в самом центре Москвы. Оно являлось и устрашением, и демонстрацией, и вызовом 10 . Императорская семья оказалась в смятении. Так по крайней мере это выглядело со стороны. Из всех Романовых проститься с усопшим прибыл только близкий друг и двоюродный брат Сергея Александровича - великий князь Константин Константинович 11 .

В дневниковых записях Константина Константиновича отразилось разочарование поведением родственников. Он рассуждал о том, что из-за боязни новых покушений невозможно все время сидеть взаперти, и приводил в пример петербургского генерал-губернатора Д.Ф. Трепова 12 , на которого было совершено уже не одно покушение, но который тем не менее приехал отдать дань памяти погибшему. Однако, по свидетельству В.Ф. Джунковского 13 , именно Д.Ф. Трепов, хорошо знавший непростое положение дел в охранке, уговорил императора не ехать самому и не пускать великих князей. Великая княгиня Елизавета Федоровна, очень боявшаяся за жизнь императорской четы и наследника престола, также просила их не приезжать 14 .

В течение пяти дней после убийства, пока останки великого князя Сергея Александровича находились в Алексеевском храме Чудова монастыря, в Кремль через Спасские ворота допускались желающие проститься. Вереница людей тянулась от Спасских ворот до монастыря, многие простаивали в очереди по 5-6 часов. Служащие войсковых частей, ученики военно-учебных заведений, женских институтов и гимназий пропускались вне очереди в специально отведенные часы. В два часа дня и в восемь часов вечера ежедневно совершались официальные панихиды, на которых присутствовали представители городской власти и различные депутации.

Из дневника великого князя Константина Константиновича: "Под сводами храма, арками отделенного от церкви, где покоятся мощи святителя Алексия, посередине стоял на небольшом возвышении открытый гроб. Видна была только грудь мундира Киевского полка с золотыми эполетами и аксельбантом; на месте головы была положена вата, задернутая прозрачным покрывалом, и получалось впечатление, что голова есть, но только прикрыта. Сложенные накрест пониже груди руки, а также ноги были закрыты серебряным парчовым покровом; гроб дубовый, с золочеными орлами" 15 .

На 10 февраля было назначено отпевание. В 10 часов утра по городу разнесся печальный перезвон кремлевских колоколов. Первые лица Москвы, представители обществ, жена и приемные дети покойного 16 отправились в Чудов монастырь для участия в траурной церемонии. Поддержать великую княгиню Елизавету Федоровну приехали из Англии ее сестра принцесса Виктория Баттенбергская и брат великий герцог Эрнст Людвиг с супругой, а также герцогиня Эдинбургская - сестра великого князя Сергея Александровича. Ворота Кремля оставались закрытыми. На Красной площади собралась толпа. В тот же день и в то же время в церкви Большого Царскосельского дворца (пригород Петербурга) в присутствии Николая II и членов императорской семьи состоялось заупокойное богослужение.

Запаянный гроб с останками великого князя был перемещен в Андреевский храм Чудова монастыря. Вероятно, предполагалось, что он будет перевезен в Петропавловский собор Петербурга - место захоронения императоров и великих князей, начиная с петровских времен. Однако похороны великого князя стали исключением из существовавшей традиции 17 .

Тайное погребение

Для погребения великого князя в той части Чудова монастыря, которая непосредственно примыкала к Николаевскому дворцу, за год по проекту художника П.В. Жуковского был построен храм-усыпальница во имя преподобного Сергия Радонежского 18 . В этой усыпальнице 4 июля 1906 г., накануне дня обретения мощей преподобного Сергия Радонежского, и состоялось торжественное захоронение. Оно отличалось от традиционных великокняжеских похорон тем, что было не публичным, а "закрытым" или даже тайным, и проводилось не в дневное, а в ночное время. "Конспирация" объяснялась нестабильной общественно-политической обстановкой в стране (революционную волну, захлестнувшую империю в 1905 г., удалось остановить лишь в середине 1907 г.).

Церемония похорон началась в девятом часу вечера. В ней приняли участие супруга и приемные дети великого князя, лица свиты, старшие чины генерал-губернаторского управления, а также специально приехавшие на похороны великий князь Константин Константинович с супругой Елизаветой Маврикиевной, великие князья Алексей Александрович (старший брат Сергея Александровича) и Борис Владимирович, королева эллинов Ольга Константиновна (двоюродная сестра Сергея Александровича) и ее сын королевич Христофор Греческий.

После всенощного бдения в Андреевском храме гроб с останками великого князя перенесли в Алексеевский храм, где была отслужена лития. Затем останки переместили в усыпальницу. Печальная процессия с гробом и зажженными свечами несколько раз пересекала Царскую (Ивановскую) площадь, где шпалерами стояли чины 5го гренадерского Киевского полка, шефом которого являлся великий князь Сергей Александрович. В храме-усыпальнице была совершена панихида, гроб опустили в заранее подготовленный склеп, и высочайшие особы посыпали сверху песок. Как спустя несколько месяцев сообщил "Исторический вестник", "похороны были обставлены чрезвычайною строгостью и тайною. Не только население, но даже газеты не были осведомлены о назначенном на этот день погребении останков великого князя" 19 .

Судьба мемориала

Через два года, 2 апреля 1908 г., на месте гибели великого князя Сергея Александровича вместо временного чугунного креста был установлен массивный восьмиконечный бронзовый памятник-крест в древнерусском стиле работы художника В.М. Васнецова. На кресте виднелись рельефные изображения распятого Спасителя, скорбящей Богоматери и херувимов. Надпись внизу креста гласила: "Отче, отпусти им, не ведают бо, что творят". Рядом в оригинальном фонарике древнерусского стиля горела неугасимая лампадка.

Освящение памятника прошло торжественно. В полдень под звон кремлевских колоколов из Алексеевского храма выступил крестный ход во главе с митрополитом Московским и Коломенским Владимиром (Богоявленским). На площади были выстроены войска Московского округа. После молебствия и окропления памятника святой водой к его подножию были возложены цветы. На церемонии присутствовали супруга и приемные дети покойного, его старший брат великий князь Владимир Александрович и московские должностные лица 20 .

По прошествии десяти лет, весной 1918 г., памятник-крест попал под декрет СНК "О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг..." и перед первомайской демонстрацией был снесен. В 1929 г. разрушению подвергся и сам Чудов монастырь вместе со всеми постройками, находившимися на его территории.

Прошло еще более полувека. И вот летом 1985 г. во время проведения земляных работ на месте бывшего Чудова монастыря была обнаружена непонятным образом уцелевшая усыпальница великого князя! Найденные в ней реликвии передали в фонды музеев Московского Кремля, а гроб с останками великого князя осенью 1995 г. переместили в Новоспасский монастырь. В 1998 г. здесь же по эскизам В.М. Васнецова был восстановлен памятник-крест. Таким образом, Сергей Александрович стал единственным великим князем позднеимперского периода, похороненным в Москве вместе с предками царского дома Романовых.

Примечания

1. Великий князь Сергей Александрович (1857-1905) - пятый сын императора Александра II; с 26 февраля 1891 г. по 1 января 1905 г. - московский генерал-губернатор; с мая 1896 г. до самой смерти - командующий войсками Московского военного округа в звании генерал-лейтенанта. Был женат на великой княгине Елизавете Федоровне, урожденной принцессе Гессен-Дармштадской, сестре императрицы Александры Федоровны.
2. Дневники императора Николая II (1894-1918). М., 2013. Т. 2. Ч. 1. С. 19.
3. Московские ведомости. 1905. N 36. С. 2-3.
4. В марте 1901 г. был убит министр народного просвещения Н.П. Боголепов, в апреле 1902 г. - министр внутренних дел Д.С. Сипягин, в мае 1903 г. - уфимский губернатор Н.М. Богданович, в июле 1904 г. - министр внутренних дел В.К. Плеве.
5. Новое время. 1905. N 10388. С. 3.
6. Летопись историко-родословного общества. 1905. Вып. 1. С. 14.
7. После судебного разбирательства Каляев был повешен в Шлиссельбургской крепости. Подавать прошение о помиловании он категорически отказался.
8. Убийство в. к. Сергея Александровича социалистом-революционером И. Каляевым. М., б/г; Колосов А. Смерть Плеве и в.к. Сергея Александровича. Берлин, 1905.
9. "Мы переживаем страшно трудные времена". Письма великого князя Сергея Александровича Николаю II. 1904-1905 гг. // Исторический архив. 2006. N 5. С. 105.
10. В советский период это убийство расценивалось как подвиг, а момент убийства послужил сюжетом нескольких картин: 1924 г. - "Покушение И.П. Каляева на великого князя Сергея Александровича 4 (17) февраля 1905 г." (художник Н. И. Струнников); 1926 г. - "И.П. Каляев бросает бомбу в карету великого князя Сергея Александровича в Москве в 1905 году" (художник В.С. Сварог).
11. Проститься с Сергеем Александровичем приезжал также его младший брат Павел Александрович, не имевший права возвращаться в Российскую империю, но получивший разрешение присутствовать на отпевании брата в виде исключения. Соответственно, на церемонии он был не в качестве представителя императорского дома, а как частное лицо.
12. Д.Ф. Трепов был ближайшим помощником великого князя Сергея Александровича с 1896 г. по 1905 г., занимая должность московского обер-полицмейстера.
13. На тот момент В.Ф. Джунковский являлся адъютантом великого князя Сергея Александровича.
14. Миллер Л.П. Святая мученица российская великая княгиня Елизавета Федоровна. М., 1994. С. 102; Вострышев М.И. Августейшее семейство. Россия глазами великого князя Константина Константиновича. М., 2001. С. 283; Гришин Д.Б. Трагическая судьба великого князя. М., 2008. С. 263.
15. Цит. по: Гришин Д.Б. Трагическая судьба великого князя. С. 265.
16. У великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны не было своих детей, они являлись официальными опекунами детей великого князя Павла Александровича - великой княгини Марии Павловны (младшей) и великого князя Дмитрия Павловича.
17. Подробнее см.: Серова С.А. (Лиманова С.А.) Черные обелиски: Церемонии похорон императора, великих князей и княгинь в конце XIX - начале XX века // Родина. 2012. N 2. С. 85-88.
18. Степанов М.П. Храм-усыпальница великого князя Сергия Александровича во имя Преподобного Сергия Радонежского в Чудовом монастыре в Москве М., 1909.
19. Исторический вестник. 1906. N 8. С. 657.
20. Исторический вестник. 1908. N 5. С. 765-767.

Великий князь Сергей Александрович Романов – кем он был? Тираном или мучеником? Обратимся к фактам и свидетельствам современников, чтобы найти истину.

Великий князь Сергей Александрович Романов

Живые свидетельства: «за» и «против»

«Лицо его было бездушно… глаза, под белесыми бровями, смотрели жестоко», - писал французский посол М. Палеолог. «Великий князь Сергей Александрович прославился пороками», - заявлял князь-анархист Кропоткин. Ему вторил левый кадет Обнинский: «Этот сухой, неприятный человек… носил на лице резкие знаки снедавшего его порока, который сделал семейную жизнь жены его, Елизаветы Феодоровны, невыносимой».

В наше время великий князь Сергей оказался выведен в романе Б. Акунина «Коронация» - под именем Симеона Александровича. Создавая этот неприятный образ, популярный беллетрист прилежно переписал общие места из воспоминаний начала прошлого века. Однако, похоже, он читал не все воспоминания.

Например, вот что пишет о Сергее Александровиче его племянница и приемная дочь великая княгиня Мария Павловна: «Все считали его, и не без основания, холодным и строгим человеком, но по отношению ко мне и Дмитрию (брат Марии Павловны. - В.С.) он проявлял почти женскую нежность…»

А вот неожиданные высказывания в пользу Сергея Александровича его политического противника С.Ю. Витте: «Великий князь Сергей Александрович, по существу, был весьма благородный и честный человек…», «К памяти его я отношусь с уважением…».

Лев Толстой, узнавший о смерти великого князя в феврале 1905 года, по словам свидетелей, «прямо физически страдал». Ему было глубоко по-человечески жаль убитого.

Кто же был на самом деле Сергей Александрович? В чем причины его двойственности: с одной стороны - холодный и строгий, с другой - по-женски нежный? Какими были его отношения с Елизаветой Феодоровной, которую мы почитаем как преподобномученицу?

Обет после коронации

Рождению великого князя предшествовало необычное событие. В сентябре 1856 года после своей коронации Александр II с супругой Марией Александровной посетили Троице-Сергиеву лавру и независимо друг от друга тайно обещали перед мощами преподобного Сергия: если у них родится мальчик, назвать его Сергеем.

Мальчик появился на свет на следующий год.

В честь этого события московский митрополит Филарет (Дроздов) произнес особую проповедь. Святитель говорил, что рождение великого князя - «знамение во благо»*, знак благословения Божия для только что начавшегося царствования. Сергей Александрович был уже седьмым ребенком в семье, но он первый рождался порфирородным - после воцарения отца. Судьба такого «обетного» царственного ребенка обещала быть необычной.

Воспитанием мальчика сначала занималась фрейлина А.Ф.Тютчева (дочь великого поэта, супруга славянофила И.С. Аксакова). «Широко просвещенная, обладавшая огненным словом, она рано научила любить русскую землю, православную веру и церковь… Она не скрывала от царских детей, что они не свободны от терний жизни, от скорбей и горя и должны готовиться к мужественной их встрече», - писал один из биографов великого князя.

Когда мальчику исполнилось семь лет, его воспитателем назначили капитан-лейтенанта Д.С. Арсеньева. В 1910 году «Сергий Александрович был доброе, чрезвычайно сердечное и симпатичное дитя, нежно привязанное к родителям и особенно к матери, к своей сестре и младшему брату; он очень много и интересно играл и, благодаря своему живому воображению, игры его были умные…», вспоминал Д.С. Арсеньев.

Роковая цепь

Тонкие черты лица, светлые волосы, серо-зеленые глаза… С юных лет высокий и подтянутый Сергей Александрович казался прирожденным офицером. Белый гвардейский мундир сидел на нем как влитой. В гвардию великий князь поступил после кончины матери и трагической гибели отца. До 1887 года он командовал 1-м (царским) батальоном Преображенского полка, затем, в чине генерал-майора, - всем полком.
В 1891 году Александр III назначил своего брата генерал-губернатором Москвы. На этом посту Сергей Александрович показал себя жестким консерватором и приверженцем самодержавия. Все попытки пересмотреть незыблемость монархии в России он принимал резко враждебно.

Великий князь был твердо убежден, что либерализм в политике тесно связан с повреждением нравственности. Доказательство этому он видел в семье родителей. Его отец, инициатор великих реформ и, по представлениям Сергея Александровича, западник и либерал, был неверен жене. В течение 14 лет он изменял ей с другой женщиной - фрейлиной Екатериной Долгорукой, родившей ему троих детей. Неприятие всех действий отца особенно обострилось после тяжелой, воистину мученической кончины Марии Александровны. Императрица страдала тяжелой формой туберкулеза. Через 45 дней после того, как она умерла, Александр II женился на Долгорукой…

Трудно передать, кем была Мария Александровна (до перехода в Православие - принцесса Максимилиана-Вильгельмина-Августа) для Сергея Александровича и других младших детей - Марии и Павла. От мамы Сергей унаследовал любовь к музыке, живописи, поэзии. Она воспитала в нем сострадательность и доброту. Научила молиться.
Когда в 1865 году восьмилетний Сергей вместе с мамой приехал в Москву для отдыха и лечения, он удивил всех тем, что попросил вместо развлечений показать ему архиерейское богослужение в Кремле и выстоял всю службу в Алексеевском храме Чудова монастыря.

«Кто б ни был ты, но встретясь с ней,
Душою чистой иль греховной,
Ты вдруг почувствуешь живей,
Что есть мир лучший, мир духовный…» -
так воспел добродетели императрицы
Ф.И. Тютчев, знакомый с ней с 1864 года.

«Кто подходил к Ней, - говорил о Марии Александровне высоко ее почитавший К.П. Победоносцев, - чувствовал присутствие чистоты, ума, доброты и сам становился при Ней чище, светлее, сдержаннее».

Когда ее не стало, Сергей Александрович пережил тяжелейшее потрясение. «Этот удар был страшный удар, и видит Бог, как я и до сих пор не могу еще придти в себя, - напишет он через год. - С Ее смертью все, все переменилось. Не могу я словами выразить все, что наболело на душе и на сердце, - все, что у меня было святого, лучшего, - все в Ней я потерял - вся моя любовь - моя единственная сильная любовь принадлежала Ей».

На похоронах он был белее своего офицерского мундира. «Бедный Сергей», - записал о нем в дневнике очевидец.
Отцовскую измену Сергей Александрович объяснял увлеченностью чуждыми России западными (либеральными) идеями. Западническое воспитание, казалось, подтолкнуло Александра и к проведению либеральных реформ, и к супружеской неверности. Злополучное венчание с Долгорукой (о котором Сергей узнал только от адмирала Арсеньева и почти через полгода) произошло тогда же, когда у царя окончательно созрело намерение ввести в России конституцию. Все это вместе - в глазах великого князя - и привело отца к трагической гибели! 1 марта 1881 года Государь был убит.

Сергей Александрович глубоко переживал отца. «Не знаю, с чего начать и как писать, - читаем в его дневнике. - Душа и сердце - все, все разбито и перевернуто. Все ужасные впечатления меня уничтожили». Но в то же время Сергей счел возможным передать брату (Александру III) и прошение Льва Толстого о помиловании убийц. Он был уверен: нельзя начинать новое царствование с казни. Сочетание политического консерватизма с живым христианским чувством было характерной чертой личности Сергея Александровича. Впоследствии это проявится во время его жизни в Москве.

«Несчастья арлекина»

Под влиянием всего перенесенного в 1880 году у Сергея Александровича сложилось твердое убеждение в том, что спасти от нравственной и политической гибели - и отдельно взятого человека, и страну - может только приверженность исторической и духовной традиции, верность Православию и самодержавию.

Естественно, что из-за подобных взглядов Сергей Александрович нажил себе множество врагов в «передовом» русском обществе, охваченном либеральными и даже революционными настроениями. Политические же противники в России, как удивительно точно подметил исследовавший этот вопрос И.Л. Волгин, «редко ограничиваются принципиальной полемикой» - «им важно унизить своего оппонента, указать на его нравственное ничтожество». И здесь пошли в ход появившиеся еще в Петербурге, во время службы великого князя в Преображенском полку слухи о его «ненормальности» и «тайной порочности». Замкнутый, погруженный в духовные переживания, не имеющий вкуса к великосветским увеселениям, великий князь не был принят петербургским высшим обществом. Его осмеивали. Сергей Александрович тяжело переживал унизительные нападки, но никогда не показывал этого окружающим.

«Я… глубоко тебе сочувствую, - писал ему двоюродный брат великий князь Константин Константинович (К. Р.) в начале 1880-х годов, - когда близкие люди не могут тебя постичь и объясняют себе в искаженном виде твои влечения. Тебя почти никто не понимает, и составляют о тебе совсем ложное мнение… В твоем существовании постоянно встречаются des malheurs d’arlequin (дословно в переводе с французского – “несчастья арлекина”, то есть нелепые случайности), конечно, в очень и очень грустном смысле».
Следует сказать, что с детства великий князь Сергей был очень застенчивый человек. Это отмечали многие. Даже когда Сергею Александровичу уже исполнился 21 год, его кузен К. Р. особо отметил в дневнике, что на одном из приемов у них дома - «даже Сергей не конфузился».
В Петербурге не без влияния обращенной против него клеветы великий князь нашел средство и против застенчивости - холодное и непроницаемое («генерал-губернаторское», как скажут впоследствии) лицо. Неприступный вид он будет принимать на публике до конца своих дней В этом и секрет его двойственности: внешне Сергей Александрович - чрезмерно строгий и сухой, внутренне - тонко чувствующий и легко ранимый.

Перед Богом и людьми

Одним из любимых его писателей был Достоевский. Об этом можно узнать из дневников Сергея Александровича и его переписки с двоюродным братом - великим князем Константином Константиновичем, более известным как поэт К.Р. Эти документы до сих пор не опубликованы и фактически неизвестны. С различными их частями знакомились только историк А.Н. Боханов, автор ряда статей о Сергее Александровиче, и литературовед И.Л.Волгин, исследовавший взаимоотношения различных членов царской семьи с Ф.М. Достоевским.

Прежде всего по дневникам и переписке видно, что ближайшим другом Сергея Александровича в течение всей его жизни был именно К.Р., этот августейший поэт, «вестник света» в русской поэзии, как называл его Афанасий Фет. «Я думаю, мы оттого так любим друг друга, что у нас совсем разные характеры и что каждый из нас находит в другом то, чего у самого недостает», - писал об этой дружбе К.Р. В то же время определенное духовное лидерство молча признавалось им за более старшим Сергеем. Он руководил чтением Константина, в том числе духовным: советовал ему читать Ефрема Сирина и открыл ему Достоевского. Весной 1877 года, совершая в качестве гардемарина плавание на фрегате «Светлана», 18-летний К.Р. читал «Бесов», присланных 20-летним Сергеем, и от всей души благодарил его, особенно тронутый «христианскими местами» романа.

Как-то К.Р. присылал брату свои стихи:
К высокой цели твердой волей
Стремися пылкою душой,
Стремись до сени гробовой.
И в этой жизненной юдоли
Среди порока, зла и лжи
Борьбою счастье заслужи!

Борьба Сергея Александровича была преимущественно духовной. Он следовал совету, полученному в юности от Победоносцева: «Храните себя в правде и в чистоте мысли. Во всяком движении сердца и мысли справляйтесь в совести с началом правды Божией. Вам немало говорили об этом в детстве; но что в детстве было натвержено, к тому иногда молодость становится равнодушна, и чего в детстве бывало совестно, того перестают совеститься, когда выходят из детства. Но Вы, свято храня детскую веру, не забывайте ставить себя перед Богом…» И великий князь всегда старался иметь перед Господом чистую совесть. Он молился и пытался смиряться.

В 1883 году великий князь писал бывшему домашнему воспитателю Арсеньеву: «Как прежде я Вам это говорил, так и теперь повторяю - если люди убеждены в чем-либо, то я их не разубежу, а если у меня совесть спокойная, то мне passez-moi ce mot (с французского – “простите за выражение”) - плевать на все людские qu’es qu’a-t-on (пересуды)… я так привык ко всем камням в мой огород, что уже и не замечаю их».

Принцесса Элла

Острота нападок отчасти снизилась, когда в 1884 году Сергей Александрович женился.
Еще в сентябре рокового 1880 года А.Ф. Тютчева в письме желала 23-летнему Сергею, чтобы Господь послал ему девушку, которая создала бы ему домашний очаг, «где бы царили любовь и счастье». «С Вашим характером, - писала добрая Анна Феодоровна, - Вы не можете оставаться одиноким и искать удовольствия там, где по обыкновению находят молодые люди Ваших лет. Для счастья Вам необходима чистая и освященная религией жизнь, как желала для Вас счастья Ваша мать». В соединении Сергея Александровича с Елизаветой Феодоровной - принцессой из Гессен-Дармштадта - есть что-то предопределенное. Они как будто заранее были суждены - сужены - друг другу. Сергей Александрович знал Эллу с рождения. И… даже раньше.

Летом 1864 года семилетний Сережа посетил Дармштадт вместе с матерью, дочерью гессенского герцога Людвига II. Неожиданный визит внес сначала переполох в герцогское семейство, но сердечность и обаяние русских родственников быстро заставили забыть о волнении. Особенно поразил всех маленький Сергей. Он вел себя необычайно учтиво и галантно - особенно с беременной женой наследника Алисой.

Через несколько месяцев дочь Алисы увидит свет и будет наречена Елизаветой (уменьшительно Эллой). Через год Сергей Александрович впервые увидит ее. Впоследствии он еще не раз будет в Дармштадте, и Элла проникнется искренней симпатией к нему. Его благородство и рыцарственность, искренний и правдивый характер всерьез очаруют и увлекут ее. Когда в 1883 году стеснительный Сергей решится все же сделать ей предложение, она будет по-настоящему счастлива. Сергей и Элла необычайно подходили друг другу. У них были схожие интересы. Расставание хотя бы на один день было для обоих тяжким наказанием. Их объединяло живое христианское чувство, стремление помочь ближнему. Уже в подмосковном Ильинском (завещанном Сергею матерью), где молодые провели медовый месяц, они вместе устроили родильный приют. Как могли, старались улучшить крестьянскую жизнь. И были восприемниками множества крестьянских младенцев.

Видя высокую духовную настроенность Сергея Александровича, Елизавета Феодоровна в 1891 году приняла решение перейти из лютеранства в Православие.Великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Феодоровной, 1896 год «Это было бы грехом, - писала Елизавета Феодоровна отцу, - оставаться так, как я теперь - принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж… Моя душа принадлежит полностью религии здесь… Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь наконец я не могу откладывать этого. Моя совесть мне этого не позволяет».

Признание в Гефсиманском саду

За три года до этого письма Елизавета Феодоровна посетила вместе с мужем Святую Землю. Сам Сергей Александрович первое паломничество на Святую Землю совершил после гибели отца в 1881 году. Та поездка произвела на него глубокое впечатление. Он навсегда полюбил Палестину. Узнав о бедственном положении русских паломников, о том, сколько им приходится претерпевать неприятностей от местных жителей и турецких властей, великий князь Сергей задался целью им помочь и в 1882 году основал Православное Палестинское (с 1889 года - Императорское) общество. Благодаря содействию этого общества Святую Землю беспрепятственно смогли посещать тысячи русских людей самых разных сословий. Кроме того, «Палестинское общество в Палестине стало строить, восстанавливать и поддерживать православные храмы. Оно открывало поликлиники, амбулатории и больницы. Амбулатории в Иерусалиме, Назарете и Вифлееме принимали ежегодно до 60 тыс. больных; снабжали бесплатным лекарством», - пишет современный исследователь священник Афанасий Гумеров.

В 1883 году при содействии великого князя начались археологические раскопки в Иерусалиме. Они подтвердили историческую подлинность местоположения Голгофы. Были открыты остатки древних городских стен и ворот времен земной жизни Спасителя. Знаменитый русский археолог А.С. Уваров называл Сергея Александровича «великим князем от археологии».

В 1888 году великокняжеская чета приехала в Палестину на освящение храма Марии Магдалины в Гефсиманском саду. Этот храм возводился на средства Александра III и братьев в память об их матери Марии Александровне. После церемонии освящения Елизавета Феодоровна призналась, что хотела бы быть похороненной здесь. В 1918 году Господь исполнит это ее желание.

Милосердная чета

Ряд исследователей считают, что брак Сергея и Эллы был исключительно духовным. По взаимному согласию они сохранили в браке свое девство. Одна из возможных причин такого решения - близкая степень родства: Елизавета Феодоровна приходилась двоюродной племянницей Сергею Александровичу.
Но их духовное единение в таком случае представляется вдвойне удивительным. Особым образом единодушие супругов проявилось в осуществлении дел милосердия во время нахождения Сергея Александровича на посту генерал-губернатора. Сразу после вступления в новую должность в 1891 году великий князь Сергей обратил внимание московского митрополита Иоанникия на то, как много в столице детей, оставшихся без попечения родителей. В апреле следующего года в генерал-губернаторском доме на Тверской* было открыто Елизаветинское общество попечения о детях. При 11 городских благочиниях стали действовать 220 комитетов общества, повсюду организовывались ясли и детские приюты. Уже в конце апреля в приходе Рождества Богородицы в Столешниках открылись первые ясли на 15 детей грудного возраста, взятые под особое покровительство великого князя Сергея. Оба супруга помогали всем новым яслям и садам. Для беднейших детей устанавливались их именные стипендии.
С высоким назначением Сергея Александровича совпала трагедия в семейной жизни его брата Павла. Однажды вместе с братом в Ильинское приехала погостить его двадцатилетняя жена Александра Георгиевна, бывшая на сносях. Неожиданно у нее начались роды. С появлением на свет сына она умерла. Сергей Александрович был безутешен, виня себя во всем происшедшем.
Он принял самое деятельное участие в выхаживании родившегося семимесячным Дмитрия Павловича: укутывал новорожденного ватой, клал его в колыбель, согреваемую бутылками с горячей водой (инкубаторы тогда были редкостью). Лично купал младенца в специальных бульонных ванночках, как рекомендовали врачи. И ребенка удалось выходить!
Впоследствии Сергей Александрович немало занимался судьбой Дмитрия и его старшей сестры Марии. Всегда приглашал их на лето в Ильинское или в свое второе имение Усово и прилагал все старания, чтобы они чувствовали себя там как дома. Когда Павел Александрович заключил морганатический брак с мадам Пистолькорс и был из-за этого удален из пределов империи, Сергей Александрович с супругой стали приемными родителями Дмитрия и Марии.
Мария Павловна пишет, что и раньше, когда они приезжали только на лето, Сергей Александрович всегда с нетерпением ждал их приезда. Он запомнился Марии Павловне стоящим на балконе своего дома и радостно улыбающимся при приближении их экипажа. «В полумраке вестибюля, где было прохладно и приятно пахло цветами, дядя нежно заключал нас в свои объятия: “Наконец-то вы здесь!”» (из воспоминаний Марии Павловны).
Последней в дневнике великого князя накануне его убийства была запись о Дмитрии и Марии:
«… читал детям. Они в восторге от вчерашней оперы».

«Проклятый» вопроc

Сергей Александрович задался целью разрешить «проклятый» для тогдашней России рабочий вопрос. Он прилагал все старания для улучшения жизни рабочих, видя необходимость в первую очередь в организации обществ взаимопомощи. Рабочие получали возможность законным образом направлять свои претензии работодателям. А в случае неисполнения их требований - послать свой протест непосредственно в государственные органы. Ни много ни мало - в полицию! Это было удивительное время. Полицейские чины под руководством С.В. Зубатова, ближайшего помощника великого князя, рассматривали рабочие жалобы, а фабриканты скрепя сердце спешили их удовлетворять. Крупный московский заводчик Юлий Гужон, не желавший выполнять справедливые требования своих работников, получил полицейское предписание в течение 48 часов покинуть пределы России и удалиться в родную Францию.
Общества рабочей взаимопомощи создавались при непременном участии священников и обращались к идеалам Евангелия. Это были своего рода христианские профсоюзы. В феврале 1902 года в Москве произошли студенческие беспорядки, революция наступала. Но 19 февраля 1902 года, в день освобождения крестьян, Сергей Александрович вместе с Зубатовым организовали 50-тысячную патриотическую рабочую демонстрацию с возложением венков к памятнику царю-освободителю в Кремле.

Подобная политика возбуждала злобу как революционеров, так и капиталистов. Последним при помощи тогда еще всесильного министра финансов Витте удалось добиться удаления Зубатова из Москвы и свертывания рабочих организаций (спрашивается, кого в такой ситуации называть «реакционером» и «ретроградом»?).

Не участвовавший в начинаниях великого князя Сергея и в общем-то скептически к нему относившийся профессор Московского университета М.М. Богословский в своих воспоминаниях вынужден был признать, что Сергей Александрович все-таки «преисполнен был самых благих намерений», а его «неоткрытость и неприветливость», может быть, «происходили только от застенчивости». Кроме того, профессор замечал: «Приходилось слышать, что он окончательно уничтожил последние остатки прежнего мордобойства, привычного в московских войсках, строго преследуя всякую кулачную расправу с солдатами».

Ходынка

Богословский также отмечал, что, «когда случилась известная катастрофа на Ходынском поле», ответственность свалили на Сергея Александровича - «может быть, и несправедливо».
Напомним, что после трагедии пострадавших навещали в больницах Николай II и Александра Феодоровна, а также отдельно от них Мария Феодоровна. Большинство из раненых говорили, что только они сами «во всем виноваты» и просят прощения за то, что «испортили праздник».
По воспоминаниям толстовца В. Краснова, люди накануне злополучного праздника будоражили себя слухами о том, что на следующий день прямо из земли будут бить фонтаны вина и пива, появятся диковинные животные и прочие чудеса. К утру общее настроение неожиданно переменилось на «озлобленное», по выражению Краснова, даже «зверское». Народ устремился к подаркам, чтобы скорее попасть домой, и произошла смертоубийственная давка.

Последние дни

1 января 1905 года Сергей Александрович ушел в отставку, но продолжал командовать Московским военным округом и оставался опасным для революционеров. На него открыли настоящую охоту. Каждый день Сергей Александрович получал записки угрожающего содержания. Никому не показывая, он рвал их в клочки. Во время жизни в Москве великий князь Сергей и Елизавета Феодоровна любили останавливаться в Нескучном дворце. По устоявшейся в их семье традиции в ночь с 31 декабря на 1 января 1905 года, в день памяти Василия Великого, здесь была отслужена Всенощная и Литургия. Все причастились Святых Христовых Тайн. Вечером 9 января великокняжеская чета была вынуждена перебраться в Кремль, откуда Сергей Александрович каждый день неизменно отправлялся в генерал-губернаторский дом. Зная о том, что готовится покушение, он перестал брать с собой адъютанта, а полицейскому сопровождению велел держаться на безопасном расстоянии от своего экипажа. 4 февраля в обычное время великий князь выехал в карете из ворот Никольской башни Кремля - и был разорван «адской машиной», брошенной террористом Иваном Каляевым.

Носилки, на которые обезумевшая от горя Елизавета Феодоровна собрала останки мужа, были принесены в Алексеевский храм Чудова монастыря. Именно здесь маленький Сергей отстоял когда-то архиерейскую службу.
Молясь у растерзанного тела великого князя, Елизавета Феодоровна почувствовала, что Сергей будто чего-то ждет от нее. Тогда, собравшись с духом, она отправилась в тюрьму, где был заключен Каляев, и принесла ему прощение от имени Сергея, оставив заключенному Евангелие.
10 февраля было совершено отпевание. Из родственников Сергея Александровича на нем присутствовали только Елизавета Феодоровна, К.Р., Павел Александрович и его дети.

Драгоценный покров

Сергей Александрович много занимался церковной благотворительностью. Последним его даром Русской Церкви был драгоценный покров для мощей царевича Димитрия. Когда-то, вскоре после вступления в должность московского генерал-губернатора, Сергей Александрович был в Угличе и принимал участие в торжествах по случаю 300-летия мученической кончины царевича. В храме на Крови он ударил в знаменитый набатный колокол, некогда возвестивший угличанам о смерти царевича. Теперь Господь судил принять мученический венец и самому великому князю. Его смерть была глубоко жертвенной. Елизавета Феодоровна писала государю Николаю II 7 апреля 1910 года: «Дорогой мой… Сергей с радостью умер за тебя и за свою родину. За два дня до смерти он говорил, с какой готовностью пролил бы свою кровь, если бы мог этим помочь».

Мнения о муже Великой княгини Елизаветы Феодоровны высказываются самые разноречивые. Одни историки утверждают, что Сергей Александрович был милосердным, культурным, благочестивым человеком. И умер как христианский мученик. Другие называют его «сатрапом», «махровым реакционером», безжалостным, порочным.
Каким же он был на самом деле? Разобраться в этом попытался кандидат исторических наук, сотрудник Института Европы АН РФ свящ. Василий СЕКАЧЕВ Император Николай II принимает приветствие генерал-губернатора вел.кн. Сергея Александровича перед царским шатром у гостиницы "Континенталь" во время приезда в Москву. 1898 или 1899 г.

фото из архива РГАКФД

Живые свидетельства: «за» и «против»

«Лицо его было бездушно… глаза, под белесыми бровями, смотрели жестоко», — писал французский посол М. Палеолог.

«Великий князь Сергей Александрович прославился пороками», — заявлял князь-анархист Кропоткин. Ему вторил левый кадет Обнинский: «Этот сухой, неприятный человек… носил на лице резкие знаки снедавшего его порока, который сделал семейную жизнь жены его, Елизаветы Феодоровны, невыносимой».

В наше время великий князь Сергей оказался выведен в романе Б. Акунина «Коронация» — под именем Симеона Александровича. Создавая этот неприятный образ, популярный беллетрист прилежно переписал общие места из воспоминаний начала прошлого века. Однако, похоже, он читал не все воспоминания.

Например, вот что пишет о Сергее Александровиче его племянница и приемная дочь великая княгиня Мария Павловна: «Все считали его, и не без основания, холодным и строгим человеком, но по отношению ко мне и Дмитрию (брат Марии Павловны. — В.С. ) он проявлял почти женскую нежность…»

А вот неожиданные высказывания в пользу Сергея Александровича его политического противника С.Ю. Витте: «Великий князь Сергей Александрович, по существу, был весьма благородный и честный человек...», «К памяти его я отношусь с уважением...».

Лев Толстой, узнавший о смерти великого князя в феврале 1905 года, по словам свидетелей, «прямо физически страдал». Ему было глубоко по-человечески жаль убитого.

Кто же был на самом деле Сергей Александрович? В чем причины его двойственности: с одной стороны — холодный и строгий, с другой — по-женски нежный? Какими были его отношения с Елизаветой Феодоровной, которую мы почитаем как преподобномученицу?

Обет после коронации

Width="250" height="366" align="right" border="0" hspace="5" vspace="11">Рождению великого князя предшествовало необычное событие. В сентябре 1856 года после своей коронации Александр II с супругой Марией Александровной посетили Троице-Сергиеву лавру и независимо друг от друга тайно обещали перед мощами преподобного Сергия: если у них родится мальчик, назвать его Сергеем. Мальчик появился на свет на следующий год.

В честь этого события московский митрополит Филарет (Дроздов) произнес особую проповедь. Святитель говорил, что рождение великого князя — «знамение во благо»*, знак благословения Божия для только что начавшегося царствования. Сергей Александрович был уже седьмым ребенком в семье, но он первый рождался порфирородным — после воцарения отца. Судьба такого «обетного» царственного ребенка обещала быть необычной.

Воспитанием мальчика сначала занималась фрейлина А.Ф.Тютчева (дочь великого поэта, супруга славянофила И.С. Аксакова). «Широко просвещенная, обладавшая огненным словом, она рано научила любить русскую землю, православную веру и церковь… Она не скрывала от царских детей, что они не свободны от терний жизни, от скорбей и горя и должны готовиться к мужественной их встрече», — писал один из биографов великого князя.

Когда мальчику исполнилось семь лет, его воспитателем назначили капитан-лейтенанта Д.С. Арсеньева. В 1910 году «Сергий Александрович был доброе, чрезвычайно сердечное и симпатичное дитя, нежно привязанное к родителям и особенно к матери, к своей сестре и младшему брату; он очень много и интересно играл и, благодаря своему живому воображению, игры его были умные...», вспоминал Д.С. Арсеньев.

Роковая цепь

Тонкие черты лица, светлые волосы, серо-зеленые глаза… С юных лет высокий и подтянутый Сергей Александрович казался прирожденным офицером. Белый гвардейский мундир сидел на нем как влитой. В гвардию великий князь поступил после кончины матери и трагической гибели отца. До 1887 года он командовал 1-м (царским) батальоном Преображенского полка, затем, в чине генерал-майора, — всем полком.
В 1891 году Александр III назначил своего брата генерал-губернатором Москвы. На этом посту Сергей Александрович показал себя жестким консерватором и приверженцем самодержавия. Все попытки пересмотреть незыблемость монархии в России он принимал резко враждебно.

Великий князь был твердо убежден, что либерализм в политике тесно связан с повреждением нравственности. Доказательство этому он видел в семье родителей. Его отец, инициатор великих реформ и, по представлениям Сергея Александровича, западник и либерал, был неверен жене. В течение 14 лет он изменял ей с другой женщиной — фрейлиной Екатериной Долгорукой, родившей ему троих детей.

Неприятие всех действий отца особенно обострилось после тяжелой, воистину мученической кончины Марии Александровны. Императрица страдала тяжелой формой туберкулеза. Через 45 дней после того, как она умерла, Александр II женился на Долгорукой…

Трудно передать, кем была Мария Александровна (до перехода в Православие — принцесса Максимилиана-Вильгельмина-Августа) для Сергея Александровича и других младших детей — Марии и Павла. От мамы Сергей унаследовал любовь к музыке, живописи, поэзии. Она воспитала в нем сострадательность и доброту. Научила молиться.

Когда в 1865 году восьмилетний Сергей вместе с мамой приехал в Москву для отдыха и лечения, он удивил всех тем, что попросил вместо развлечений показать ему архиерейское богослужение в Кремле и выстоял всю службу в Алексеевском храме Чудова монастыря.

«Кто б ни был ты, но встретясь с ней,
Душою чистой иль греховной,
Ты вдруг почувствуешь живей,
Что есть мир лучший, мир духовный...» —
так воспел добродетели императрицы
Ф.И. Тютчев, знакомый с ней с 1864 года.
«Кто подходил к Ней, — говорил о Марии Александровне высоко ее почитавший К.П. Победоносцев, — чувствовал присутствие чистоты, ума, доброты и сам становился при Ней чище, светлее, сдержаннее».

Когда ее не стало, Сергей Александрович пережил тяжелейшее потрясение. «Этот удар был страшный удар, и видит Бог, как я и до сих пор не могу еще придти в себя, — напишет он через год. — С Ее смертью все, все переменилось. Не могу я словами выразить все, что наболело на душе и на сердце, — все, что у меня было святого, лучшего, — все в Ней я потерял — вся моя любовь — моя единственная сильная любовь принадлежала Ей». На похоронах он был белее своего офицерского мундира. «Бедный Сергей», — записал о нем в дневнике очевидец.

Отцовскую измену Сергей Александрович объяснял увлеченностью чуждыми России западными (либеральными) идеями. Западническое воспитание, казалось, подтолкнуло Александра и к проведению либеральных реформ, и к супружеской неверности. Злополучное венчание с Долгорукой (о котором Сергей узнал только от адмирала Арсеньева и почти через полгода) произошло тогда же, когда у царя окончательно созрело намерение ввести в России конституцию. Все это вместе — в глазах великого князя — и привело отца к трагической гибели! 1 марта 1881 года Государь был убит.

Сергей Александрович глубоко переживал смерть отца. «Не знаю, с чего начать и как писать, — читаем в его дневнике. — Душа и сердце — все, все разбито и перевернуто. Все ужасные впечатления меня уничтожили». Но в то же время Сергей счел возможным передать брату (Александру III) и прошение Льва Толстого о помиловании убийц. Он был уверен: нельзя начинать новое царствование с казни.

Сочетание политического консерватизма с живым христианским чувством было характерной чертой личности Сергея Александровича. Впоследствии это проявится во время его жизни в Москве.

«Несчастья арлекина»

Под влиянием всего перенесенного в 1880 году у Сергея Александровича сложилось твердое убеждение в том, что спасти от нравственной и политической гибели — и отдельно взятого человека, и страну — может только приверженность исторической и духовной традиции, верность Православию и самодержавию.
Естественно, что из-за подобных взглядов Сергей Александрович нажил себе множество врагов в «передовом» русском обществе, охваченном либеральными и даже революционными настроениями. Политические же противники в России, как удивительно точно подметил исследовавший этот вопрос И.Л. Волгин, «редко ограничиваются принципиальной полемикой» — «им важно унизить своего оппонента, указать на его нравственное ничтожество». И здесь пошли в ход появившиеся еще в Петербурге, во время службы великого князя в Преображенском полку слухи о его «ненормальности» и «тайной порочности». Замкнутый, погруженный в духовные переживания, не имеющий вкуса к великосветским увеселениям, великий князь не был принят петербургским высшим обществом. Его осмеивали.

Сергей Александрович тяжело переживал унизительные нападки, но никогда не показывал этого окружающим. «Я… глубоко тебе сочувствую, — писал ему двоюродный брат великий князь Константин Константинович (К. Р.) в начале 1880-х годов, — когда близкие люди не могут тебя постичь и объясняют себе в искаженном виде твои влечения. Тебя почти никто не понимает, и составляют о тебе совсем ложное мнение… В твоем существовании постоянно встречаются des malheurs d’arlequin (дословно в переводе с французского - “несчастья арлекина”, то есть нелепые случайности), конечно, в очень и очень грустном смысле».

Следует сказать, что с детства великий князь Сергей был очень застенчивый человек. Это отмечали многие. Даже когда Сергею Александровичу уже исполнился 21 год, его кузен К. Р. особо отметил в дневнике, что на одном из приемов у них дома — «даже Сергей не конфузился».

В Петербурге не без влияния обращенной против него клеветы великий князь нашел средство и против застенчивости — холодное и непроницаемое («генерал-губернаторское», как скажут впоследствии) лицо. Неприступный вид он будет принимать на публике до конца своих дней В этом и секрет его двойственности: внешне Сергей Александрович — чрезмерно строгий и сухой, внутренне — тонко чувствующий и легко ранимый.

Перед Богом и людьми

Одним из любимых его писателей был Достоевский.

Об этом можно узнать из дневников Сергея Александровича и его переписки с двоюродным братом — великим князем Константином Константиновичем, более известным как поэт К.Р. Эти документы до сих пор не опубликованы и фактически неизвестны. С различными их частями знакомились только историк А.Н. Боханов, автор ряда статей о Сергее Александровиче, и литературовед И.Л.Волгин, исследовавший взаимоотношения различных членов царской семьи с Ф.М. Достоевским.

Прежде всего по дневникам и переписке видно, что ближайшим другом Сергея Александровича в течение всей его жизни был именно К.Р., этот августейший поэт, «вестник света» в русской поэзии, как называл его Афанасий Фет.

«Я думаю, мы оттого так любим друг друга, что у нас совсем разные характеры и что каждый из нас находит в другом то, чего у самого недостает», — писал об этой дружбе К.Р. В то же время определенное духовное лидерство молча признавалось им за более старшим Сергеем. Он руководил чтением Константина, в том числе духовным: советовал ему читать Ефрема Сирина и открыл ему Достоевского.

Весной 1877 года, совершая в качестве гардемарина плавание на фрегате «Светлана», 18-летний К.Р. читал «Бесов», присланных 20-летним Сергеем, и от всей души благодарил его, особенно тронутый «христианскими местами» романа.

Как-то К.Р. присылал брату свои стихи:
К высокой цели твердой волей
Стремися пылкою душой,
Стремись до сени гробовой.
И в этой жизненной юдоли
Среди порока, зла и лжи
Борьбою счастье заслужи!

Борьба Сергея Александровича была преимущественно духовной. Он следовал совету, полученному в юности от Победоносцева: «Храните себя в правде и в чистоте мысли. Во всяком движении сердца и мысли справляйтесь в совести с началом правды Божией. Вам немало говорили об этом в детстве; но что в детстве было натвержено, к тому иногда молодость становится равнодушна, и чего в детстве бывало совестно, того перестают совеститься, когда выходят из детства. Но Вы, свято храня детскую веру, не забывайте ставить себя перед Богом…» И великий князь всегда старался иметь перед Господом чистую совесть. Он молился и пытался смиряться.

В 1883 году великий князь писал бывшему домашнему воспитателю Арсеньеву: «Как прежде я Вам это говорил, так и теперь повторяю — если люди убеждены в чем-либо, то я их не разубежу, а если у меня совесть спокойная, то мне passez-moi ce mot (с французского - “простите за выражение”) — плевать на все людские qu’es qu’a-t-on (пересуды)... я так привык ко всем камням в мой огород, что уже и не замечаю их».

Принцесса Элла

Острота нападок отчасти снизилась, когда в 1884 году Сергей Александрович женился.
Еще в сентябре рокового 1880 года А.Ф. Тютчева в письме желала 23-летнему Сергею, чтобы Господь послал ему девушку, которая создала бы ему домашний очаг, «где бы царили любовь и счастье». «С Вашим характером, — писала добрая Анна Феодоровна, — Вы не можете оставаться одиноким и искать удовольствия там, где по обыкновению находят молодые люди Ваших лет. Для счастья Вам необходима чистая и освященная религией жизнь, как желала для Вас счастья Ваша мать».

В соединении Сергея Александровича с Елизаветой Феодоровной — принцессой из Гессен-Дармштадта — есть что-то предопределенное. Они как будто заранее были суждены — сужены — друг другу. Сергей Александрович знал Эллу с рождения. И… даже раньше.

Летом 1864 года семилетний Сережа посетил Дармштадт вместе с матерью, дочерью гессенского герцога Людвига II. Неожиданный визит внес сначала переполох в герцогское семейство, но сердечность и обаяние русских родственников быстро заставили забыть о волнении. Особенно поразил всех маленький Сергей. Он вел себя необычайно учтиво и галантно — особенно с беременной женой наследника Алисой.

Через несколько месяцев дочь Алисы увидит свет и будет наречена Елизаветой (уменьшительно Эллой). Через год Сергей Александрович впервые увидит ее. Впоследствии он еще не раз будет в Дармштадте, и Элла проникнется искренней симпатией к нему. Его благородство и рыцарственность, искренний и правдивый характер всерьез очаруют и увлекут ее. Когда в 1883 году стеснительный Сергей решится все же сделать ей предложение, она будет по-настоящему счастлива.

Сергей и Элла необычайно подходили друг другу. У них были схожие интересы. Расставание хотя бы на один день было для обоих тяжким наказанием. Их объединяло живое христианское чувство, стремление помочь ближнему. Уже в подмосковном Ильинском (завещанном Сергею матерью), где молодые провели медовый месяц, они вместе устроили родильный приют. Как могли, старались улучшить крестьянскую жизнь. И были восприемниками множества крестьянских младенцев.

Видя высокую духовную настроенность Сергея Александровича, Елизавета Феодоровна в 1891 году приняла решение перейти из лютеранства в Православие.
«Это было бы грехом, — писала Елизавета Феодоровна отцу, — оставаться так, как я теперь — принадлежать к одной церкви по форме и для внешнего мира, а внутри себя молиться и верить так, как и мой муж... Моя душа принадлежит полностью религии здесь... Я так сильно желаю на Пасху причаститься Святых Тайн вместе с моим мужем. Возможно, что это покажется Вам внезапным, но я думала об этом уже так долго, и теперь наконец я не могу откладывать этого. Моя совесть мне этого не позволяет».

Признание в Гефсиманском саду

За три года до этого письма Елизавета Феодоровна посетила вместе с мужем Святую Землю.

Сам Сергей Александрович первое паломничество на Святую Землю совершил после гибели отца в 1881 году. Та поездка произвела на него глубокое впечатление. Он навсегда полюбил Палестину. Узнав о бедственном положении русских паломников, о том, сколько им приходится претерпевать неприятностей от местных жителей и турецких властей, великий князь Сергей задался целью им помочь и в 1882 году основал Православное Палестинское (с 1889 года — Императорское) общество.
Благодаря содействию этого общества Святую Землю беспрепятственно смогли посещать тысячи русских людей самых разных сословий. Кроме того, «Палестинское общество в Палестине стало строить, восстанавливать и поддерживать православные храмы. Оно открывало поликлиники, амбулатории и больницы. Амбулатории в Иерусалиме, Назарете и Вифлееме принимали ежегодно до 60 тыс. больных; снабжали бесплатным лекарством», — пишет современный исследователь священник Афанасий Гумеров.

В 1883 году при содействии великого князя начались археологические раскопки в Иерусалиме. Они подтвердили историческую подлинность местоположения Голгофы. Были открыты остатки древних городских стен и ворот времен земной жизни Спасителя. Знаменитый русский археолог А.С. Уваров называл Сергея Александровича «великим князем от археологии».

В 1888 году великокняжеская чета приехала в Палестину на освящение храма Марии Магдалины в Гефсиманском саду. Этот храм возводился на средства Александра III и братьев в память об их матери Марии Александровне. После церемонии освящения Елизавета Феодоровна призналась, что хотела бы быть похороненной здесь.
В 1918 году Господь исполнит это ее желание.

Император Николай II и члены императорской фамилии переносят мощи прп. Серафима Саровского. Саровская пустынь, 1903 год. Сергей Александрович — слева от государя

Милосердная чета

Ряд исследователей считают, что брак Сергея и Эллы был исключительно духовным. По взаимному согласию они сохранили в браке свое девство. Одна из возможных причин такого решения — близкая степень родства: Елизавета Феодоровна приходилась двоюродной племянницей Сергею Александровичу.

Но их духовное единение в таком случае представляется вдвойне удивительным.
Особым образом единодушие супругов проявилось в осуществлении дел милосердия во время нахождения Сергея Александровича на посту генерал-губернатора. Сразу после вступления в новую должность в 1891 году великий князь Сергей обратил внимание московского митрополита Иоанникия на то, как много в столице детей, оставшихся без попечения родителей. В апреле следующего года в генерал-губернаторском доме на Тверской* было открыто Елизаветинское общество попечения о детях. При 11 городских благочиниях стали действовать 220 комитетов общества, повсюду организовывались ясли и детские приюты. Уже в конце апреля в приходе Рождества Богородицы в Столешниках открылись первые ясли на 15 детей грудного возраста, взятые под особое покровительство великого князя Сергея. Оба супруга помогали всем новым яслям и садам. Для беднейших детей устанавливались их именные стипендии.

С высоким назначением Сергея Александровича совпала трагедия в семейной жизни его брата Павла. Однажды вместе с братом в Ильинское приехала погостить его двадцатилетняя жена Александра Георгиевна, бывшая на сносях. Неожиданно у нее начались роды. С появлением на свет сына она умерла. Сергей Александрович был безутешен, виня себя во всем происшедшем.

Он принял самое деятельное участие в выхаживании родившегося семимесячным Дмитрия Павловича: укутывал новорожденного ватой, клал его в колыбель, согреваемую бутылками с горячей водой (инкубаторы тогда были редкостью). Лично купал младенца в специальных бульонных ванночках, как рекомендовали врачи. И ребенка удалось выходить!

Впоследствии Сергей Александрович немало занимался судьбой Дмитрия и его старшей сестры Марии. Всегда приглашал их на лето в Ильинское или в свое второе имение Усово и прилагал все старания, чтобы они чувствовали себя там как дома. Когда Павел Александрович заключил морганатический брак с мадам Пистолькорс и был из-за этого удален из пределов империи, Сергей Александрович с супругой стали приемными родителями Дмитрия и Марии.

Мария Павловна пишет, что и раньше, когда они приезжали только на лето, Сергей Александрович всегда с нетерпением ждал их приезда. Он запомнился Марии Павловне стоящим на балконе своего дома и радостно улыбающимся при приближении их экипажа. «В полумраке вестибюля, где было прохладно и приятно пахло цветами, дядя нежно заключал нас в свои объятия: “Наконец-то вы здесь!”» (из воспоминаний Марии Павловны).
Последней в дневнике великого князя накануне его убийства была запись о Дмитрии и Марии: «… читал детям. Они в восторге от вчерашней оперы».

«Проклятый» вопроc

Сергей Александрович задался целью разрешить «проклятый» для тогдашней России рабочий вопрос. Он прилагал все старания для улучшения жизни рабочих, видя необходимость в первую очередь в организации обществ взаимопомощи.
Рабочие получали возможность законным образом направлять свои претензии работодателям. А в случае неисполнения их требований — послать свой протест непосредственно в государственные органы. Ни много ни мало — в полицию! Это было удивительное время. Полицейские чины под руководством С.В. Зубатова, ближайшего помощника великого князя, рассматривали рабочие жалобы, а фабриканты скрепя сердце спешили их удовлетворять. Крупный московский заводчик Юлий Гужон, не желавший выполнять справедливые требования своих работников, получил полицейское предписание в течение 48 часов покинуть пределы России и удалиться в родную Францию.

Общества рабочей взаимопомощи создавались при непременном участии священников и обращались к идеалам Евангелия. Это были своего рода христианские профсоюзы.

В феврале 1902 года в Москве произошли студенческие беспорядки, революция наступала. Но 19 февраля 1902 года, в день освобождения крестьян, Сергей Александрович вместе с Зубатовым организовали 50-тысячную патриотическую рабочую демонстрацию с возложением венков к памятнику царю-освободителю в Кремле.

Подобная политика возбуждала злобу как революционеров, так и капиталистов. Последним при помощи тогда еще всесильного министра финансов Витте удалось добиться удаления Зубатова из Москвы и свертывания рабочих организаций (спрашивается, кого в такой ситуации называть «реакционером» и «ретроградом»?).

Не участвовавший в начинаниях великого князя Сергея и в общем-то скептически к нему относившийся профессор Московского университета М.М. Богословский в своих воспоминаниях вынужден был признать, что Сергей Александрович все-таки «преисполнен был самых благих намерений», а его «неоткрытость и неприветливость», может быть, «происходили только от застенчивости». Кроме того, профессор замечал: «Приходилось слышать, что он окончательно уничтожил последние остатки прежнего мордобойства, привычного в московских войсках, строго преследуя всякую кулачную расправу с солдатами».

19 февраля 1902 года. Перед началом церемонии возложения венков к памятнику Александра II в Кремле

Ходынка

Богословский также отмечал, что, «когда случилась известная катастрофа на Ходынском поле», ответственность свалили на Сергея Александровича — «может быть, и несправедливо».

Напомним, что после трагедии пострадавших навещали в больницах Николай II и Александра Феодоровна, а также отдельно от них Мария Феодоровна. Большинство из раненых говорили, что только они сами «во всем виноваты» и просят прощения за то, что «испортили праздник».

По воспоминаниям толстовца В. Краснова, люди накануне злополучного праздника будоражили себя слухами о том, что на следующий день прямо из земли будут бить фонтаны вина и пива, появятся диковинные животные и прочие чудеса. К утру общее настроение неожиданно переменилось на «озлобленное», по выражению Краснова, даже «зверское». Народ устремился к подаркам, чтобы скорее попасть домой, и произошла смертоубийственная давка.

Последние дни

1 января 1905 года Сергей Александрович ушел в отставку, но продолжал командовать Московским военным округом и оставался опасным для революционеров. На него открыли настоящую охоту. Каждый день Сергей Александрович получал записки угрожающего содержания. Никому не показывая, он рвал их в клочки.

Во время жизни в Москве великий князь Сергей и Елизавета Феодоровна любили останавливаться в Нескучном дворце. По устоявшейся в их семье традиции в ночь с 31 декабря на 1 января 1905 года, в день памяти Василия Великого, здесь была отслужена Всенощная и Литургия. Все причастились Святых Христовых Тайн.

Вечером 9 января великокняжеская чета была вынуждена перебраться в Кремль, откуда Сергей Александрович каждый день неизменно отправлялся в генерал-губернаторский дом. Зная о том, что готовится покушение, он перестал брать с собой адъютанта, а полицейскому сопровождению велел держаться на безопасном расстоянии от своего экипажа. 4 февраля в обычное время великий князь выехал в карете из ворот Никольской башни Кремля — и был разорван «адской машиной», брошенной террористом Иваном Каляевым.

Носилки, на которые обезумевшая от горя Елизавета Феодоровна собрала останки мужа, были принесены в Алексеевский храм Чудова монастыря. Именно здесь маленький Сергей отстоял когда-то архиерейскую службу.

Молясь у растерзанного тела великого князя, Елизавета Феодоровна почувствовала, что Сергей будто чего-то ждет от нее. Тогда, собравшись с духом, она отправилась в тюрьму, где был заключен Каляев, и принесла ему прощение от имени Сергея, оставив заключенному Евангелие.

10 февраля было совершено отпевание. Из родственников Сергея Александровича на нем присутствовали только Елизавета Феодоровна, К.Р., Павел Александрович и его дети.

Драгоценный покров

Сергей Александрович много занимался церковной благотворительностью. Последним его даром Русской Церкви был драгоценный покров для мощей царевича Димитрия. Когда-то, вскоре после вступления в должность московского генерал-губернатора, Сергей Александрович был в Угличе и принимал участие в торжествах по случаю 300-летия мученической кончины царевича. В храме на Крови он ударил в знаменитый набатный колокол, некогда возвестивший угличанам о смерти царевича.

Теперь Господь судил принять мученический венец и самому великому князю. Его смерть была глубоко жертвенной. Елизавета Феодоровна писала государю Николаю II 7 апреля 1910 года: «Дорогой мой... Сергей с радостью умер за тебя и за свою родину. За два дня до смерти он говорил, с какой готовностью пролил бы свою кровь, если бы мог этим помочь».

Это весьма деликатная тема, однако она существует и будет существовать. Гомосексуализм в семье Романовых часто историками, "серьезными" историками, мудро замалчивается. С одной стороны они правы - не наше дело лезть в личную жизнь и не только монарших особ, но и просто обычных людей, потому и называются все эти отношения - интимными. Однако тема геев нынче модна во всем мире и потому Романовым ставят часто в упрек (а то и в достоинство) этот их порок. Отвлечемся и вспомним официальную как бы трактовку всего этого "действа": французский психиатр Огюст Тардье полагал, что половое влечение к персонам собственного пола есть моральное и физическое уродство, причиной которого является особая форма полового члена. Поэтому он предлагал кастрировать всех представителей нестандартной сексуальной ориентации. С ним спорил немецкий юрист Карл Ульрихсон, полагавший, что гомосексуалисты – это люди, у которых женская душа заключена в мужскую оболочку. Немецкий психиатр Карл Вестфаль считал гомосексуализм врожденным изменением полового чувства... Середина 19 века и начало 20 сделали гомосексуализм в глазах высшего общества неким необычным изыском, забавным и весьма "милым" курьезом, хотя и запретным.

Но! Но "граждане Романовы" НЕ бравировали никогда этими своими наклонностями, как это делают нынешние представители нетрадиционной половой ориентации. Кроме того стоит сказать, что эти самые "граждане Романовы" оставили миру прекрасную память о себе, благодаря своим делам и талантам, и их половые увлечения были действительно не самым главным делом их жизни. Не главным!

Что ж, на данный момент достоверно известно о трех геях среди последних Романовых - великих князьях Сергее Александровиче, Николае Михайловиче и Константине Константиновиче. Каждый из них гордость России! И это должно быть на первом месте, а уж потом любителям русской истории стоит просто держать где-то в памяти, что их недуг (так они сами называли свои интимные отношения с лицами своего пола) был все же именно недуг, мешающий им жить!

Мария Элтингер Великий Князь Николай Михайлович Романов 1882

Из книги Нины Берберовой "Люди и Ложи. Русские масоны ХХ столетия"

^ Вел. кн. Н.М. РОМАНОВ (1859-1919)

Николай Михайлович, сын. вел. кн. Михаила Николаевича, был братом Александра Михайловича, который, как уже было сказано, был мартинистом и спиритом. Ник. Мих. был до конца жизни холост, и был во многом не похож на остальных членов семейства царя. Он был историком, редактором и издателем альбомов «Русские портреты», провел большую часть жизни за границей и в делах государственных избегал принимать участие, несмотря на интерес к внешней политике. Он знал шесть европейских языков (не считая латинского и греческого) и за границей водился либо с французскими и английскими учеными историками, либо с молодыми людьми, которых предпочитал молодым женщинам, относясь к последним более чем холодно. Одним из его любовников был вел. кн. Дмитрий Павлович, сын Павла Александровича, иначе говоря – двоюродный брат царя и один из убийц Распутина.

Ему в масонских кругах было дано прозвище «Филипп-Эгалитэ» в память герцога Орлеанского (1747-1793), помогавшего Мирабо и Дантону, возбуждавшего ненависть Людовика XVI еще до 1789 года, и погибшего на гильотине.

"Бимбо" - домашнее прозвище Великого Князя Николая Михайловича 1895

Обстоятельство, которое сделало Ник. Мих. масоном, было не совсем обычным. Он любил мужское общество и, видимо, любил тайные общества, и в конце прошлого столетия был приглашен войти во французское общество Биксио, в котором он оказался, за 30 лет его существования, вторым русским. Первым и единственным до него был всеобщий любимец, И.С. Тургенев (см. записку Биксио Тургеневу 1862 г. в кн. А Мазон. «Парижские рукописи Ивана Тургенева». Париж, 1930, с. 107).

Но Тургенев умер за десять лет до этого, и «братья Биксио» перенесли свои чувства к нему на великого князя. Вскоре он был приглашен во французский масонский Ареопаг – и конечно, Досточтимым 33-й степени. Биксио стало для Ник. Мих. его семьей.

Ник. Мих. чувствовал себя в кругу друзей свободным и счастливым человеком. Биксио самого уже давно не было, но общество продолжалось, и одно время в уме Ник. Мих. даже зародилась мысль навсегда переселиться в Париж. Состоя членом французских Ареопагов, он, вероятно, считал, что французские братья-масоны ему как-то ближе, чем петербургские, и тем не менее, что-то личное и важное держало его в русской столице – молодое поколение, покоренное его «клубными разговорами» (среди которых были люди, пришедшие к власти в 1917 году), или члены романовского семейства – Константиновичи, Павловичи и некоторые другие, о которых в свое время шептались его враги, окружавшие трон? Он, при своих средствах и при высоком положении до и после Февраля, мог обеспечить полную неприкосновенность своей частной жизни, и рты были до известной степени зажаты... но, может быть, не навсегда.

И.Е.Репин Портрет Великого князя Константина Константиновича 1891

Великий Князь Константин Константинович Романов

Свои стихи, выдержавшие несколько изданий, князь Константин Романов неизменно подписывал двумя буквами - К.Р. Под этим псевдонимом он и известен в литературе. Из псевдонима не делалось тайны: стихи предварялись портретами и статьями, а автор за свои сочинения удостоился звания почётного академика Императорской Академии наук (которую сам возглавлял на посту президента в течение 20 лет). Широко известны написанные на его стихи романсы Чайковского, Рахманинова, Гречанинова, Глазунова, Глиэра. После революций 1917 года и до конца века его стихи не печатали и старались вообще не упоминать, что есть такой поэт – не из-за их качества, а из-за происхождения автора.

В 1888 году – Великому князю Константину Романову исполнилось тридцать – он записал в дневнике: "Жизнь моя и деятельность вполне определились. Для других – я военный, ротный командир, в ближайшем будущем – полковник... Для себя же – я поэт. Вот моё истинное призвание ".

Великий Князь Константин Романов - К.Р.

С годами творческие возможности К.Р. расширились – появились большие поэмы, драматургические произведения, переводы – из Гете, Шиллера, Шекспира. Он решился перевести шекспировского "Гамлета". Княжна Вера в очерке "Мой отец" писала о нём как об актёре, музыканте, композиторе. Он играл на сценах домашних театров: Императорского Эрмитажного, царскосельского "Китайского" и в "Измайловском досуге". Он исполнял роль Иосифа Аримафейского в пьесе собственного сочинения "Царь Иудейский" – о страданиях и искупительной смерти Христа.

Великий князь всю свою жизнь вел дневники, которые также хранятся в Государственном архиве Российской Федерации. Это своеобразная энциклопедия российской культуры этого периода. Эти дневники раскрывают еще одну сторону К.Р. Перед смертью свои дневники К.Р. завещал Академии наук, с тем, чтобы они были обнародованы через 90 лет после его кончины. Но в 1917 году, всего через два года после кончины великого князя, к власти в России пришли большевики, и тайное стало явным.

Семья Великого Князя Константина Коннстантиновича Романова

Константин Романов из "Дневников 1903-1905 гг."

19 ноября 1903 г. - С.-Петербург.
[Меня называют] "лучшим человеком в России". Но я знаю, каков на самом деле этот "лучший человек". Как поражены были бы все те люди, которые любят и уважают меня, если бы знали о моей развращенности! Я глубоко недоволен собой.

19 апреля 1904 г.
На душе у меня опять нехорошо, снова преследуют грешные помыслы, воспоминания и желания. Мечтаю сходить в бани на Мойке или велеть затопить баню дома, представляю себе знакомых банщиков – Алексея Фролова и особенно Сергея Сыроежкина. Вожделения мои всегда относились к простым мужикам (вот он – снобизм), вне их круга я не искал и не находил участников греха. Когда заговорит страсть, умолкают доводы совести, добродетели, благоразумия.

23 июня 1904 г.
Я опять отказался от борьбы со своей похотью, не то чтобы не мог, но не хотел бороться. Вечером натопили мне нашу баню; банщик Сергей Сыроежкин был занят и привел своего брата, 20-летнего парня Кондратия, служащего в банщиках в Усачевых банях. И этого парня я ввел в грех. Быть может, в первый раз заставил я его согрешить и, только когда уже было поздно, вспомнил страшные слова: горе тому, кто соблазнит единого из малых сих.

28 декабря 1904 г.
Дурные мысли преследовали меня весь день. Хотелось вечером пойти в баню, с Мойки, но почему-то не пошел. Теперь скоро 11 часов. Отчего я не пошел? Боюсь греха, боюсь разлада с совестью, и тем не менее хочу грешить. Мучительна эта борьба.

Великий Князь Сергей Александрович Романов 1891

Великий Князь Сергей Александрович Романов

О Сергее Александровиче в этом блоге уже было представлено несколько материалов и потому стоит обратиться к ним, чтобы узнать и понять, что это был за человек. Был ли он гомосексуалистом? Прямых, от самого князя, доказательств этого нет, однако некоторые его современники вскользь нет да нет и упоминают эту самую страсть князя. Так есть такой вот факт: "1887 год – Великий князь Сергей Александрович Романов, сын Александра II, основал закрытый клуб для гомосексуалов, который просуществовал до 1891 года, когда Великий князь был назначен генерал-губернатором Москвы ." (Андрей Данилов "Опыт – сын ошибок трудных", журнал BEST FOR). Где был этот клуб??? Но так уж ли это важно? Важнее его дела для России...

Князь Сергей Александрович Романов с супругой Елизаветой Федоровной

Из статьи В.Вяткина "Великий князь Сергей и изобразительное искусство"

В 1898 г. воздвигли монумент Александру II — дань памяти Сергея отцу. Он привлёк лучших художников: П. В. Жуковского и А. М. Опекушина, изваявшего статую.Когда в Москве, на Волхонке, по инициативе И. В. Цветаева, создавался музей изобразительных искусств, Сергей, будучи московским генерал-губернатором, реально участвовал в деле, сильно интересуясь идеей музея. О важности музея говорили многие, но он возник, со слов П. С. Уваровой, только благодаря великому князю — «его просвещённому отношению к делу и его любви к Москве».

Конечно, отцом музея считается Цветаев. Но что бы он сделал без помощи генерал-губернатора? Причём, Сергей не только поддерживал все главные почины Цветаева, но и сам инициировал много ценного (к примеру, предоставление под музей участка в центре города, а не места «на задворках университета». Говорили, что помощь музею Сергей счёл своим семейным долгом. (Иные подмечали у него «гипертрофированное чувство долга».)

Под председательством Сергея был создан Комитет по сооружению музея. Первое заседание прошло в кабинете Сергея. Комитет созывался регулярно. Но одних заседаний было мало. Сергей часто ездил на стройку, вступал в разные деловые связи. В 1904 г. просил правительство Италии разрешить отлив копий скульптур эпохи Возрождения. Контакт дал пользу. Когда на Волхонку привезли Равеннскиемозаики, Сергей не скрывал радости. А для переноса в музей древней катакомбы с горы Митридат в Керчи он помог успешному проведению переговоров. П. С. Уварова восторгалась огромным его интересом к музею, настойчивостью, с которой он вызывал музей к жизни.

После гибели Сергея в музей передали часть его художественной коллекции. Цветаев писал, что «Елизавета Фёдоровна делает музей наследником художественного достояния великого князя…», радуясь, что ему достаётся больше, чем музею Александра III в Петербурге. А получать было что: о богатстве коллекции знали многие. Иностранные вещи преобладали. Цветаев восхищался бронзовой греческой статуэткой, за которую великий князь заплатил 1000 франков, отличной копией ПерсеяБенвенуто Челлини, прелестными Мадоннами из гостиной Николаевского дворца. По мнению Уваровой, Сергей слыл «знатоком… античных древностей. Особо ценным было его собрание древнегреческой терракоты из Танагры».

Интерес к искусству нёс пользу России. Сергей закупал шедевры за рубежом: и не только для своей коллекции. В 1883 г. привёз из Флоренции для Эрмитажа итальянскую фреску. Признаем правоту С. В. Рахманинова: «Не забывайте, что все художественные сокровища страны, находящиеся в галереях Москвы и Петрограда, были собраны людьми старой России». Его усилиями создана портретная галерея московских главнокомандующих и генерал-губернаторов. После смерти Сергея собрание пополнилось и его портретом. Заботясь о национальном достоянии, он предотвращал распродажу шедевров искусства. И ясно, что вполне по заслугам его избрали в 1895 г. почётным членом Российской Академии художеств. Он также возглавлял Общество художников исторической живописи и Московское художественное общество. Но в историю вошёл как тонкий ценитель прекрасного и замечательный меценат.